Душа

Селезнева Алиса

— А от тебя сигаретами пахнет. Беременная, а дымишь как паровоз. Вся одежда воняет. Дальше взаимные оскорбления продолжать будем?

Девчонка перевернулась на бок и сжала ладони в кулаки. Лицо её сделалось бледным, на лбу выступили первые капли пота.

— Ладно, — заметно мягче подытожил Ромка. — Главное — не паникуем. И во время

схваток не кричим, а дышим. Дыши, как собака. Когда схватка заканчивается, расслабляешься и отдыхаешь, поняла? Тужиться будешь, когда захочется в туалет. Сильно захочется. Как будто невмоготу. Делаешь вдох, задерживаешь дыхание и тужишься. И не в глаза, а в живот. Усекла? На меня посмотри.

Девчонка кивнула. Ромка принялся обрабатывать инструменты водкой, а затем новым ватным тампоном протёр себе руки. Когда он взялся за Дашины ноги, я ушла на кухню.

Следующий час Даша корчилась от боли, стонала и постоянно требовала воды. Иногда я заглядывала в комнату, но потом, сражённая увиденным, убегала обратно. Мне было страшно. Но не за себя, а за девчонку, её ребёнка и Ромку.

«Скорая» никак не ехала, и мой муж тихонько её материл. Сколько прошло времени ещё, я не знала. Часы в комнате, как назло, остановились, и я опять впала в сонное оцепенение и очухалась только тогда, когда Ромка процедил что-то вроде «Двойное обвитие», а девчонка заорала как резанная.

Ребёнок родился синим. Нет, конечно, тот, которого я видела в роддоме, тоже особой розоватостью не отличался. Но этот, точнее, эта… С ней с самого начала было что-то не так. Новорожденная девочка висела на руках моего мужа как тряпка. Ромка растерянно убрал из её носа и рта слизь и положил на грудь Даше, но потом зачем-то забрал и начал растирать спинку.

Я ждала удара по попке, но вместо этого увидела, как Ромка потащил малышку в ванну и подставил под кран с холодной водой. Даша, озираясь по сторонам, тихо заскулила и опять обругала своего бывшего. Закрыв кран, Ромка снова принялся растирать ребёнка.

Бесполезно… Тельце новорождённой девочки признаков жизни не подавало, а серебристое крохотное облачко не стремилось к её ротику. Видимо, там, наверху, кто-то решил, что этому младенцу душа уже ни к чему.

Ромка с мрачной уверенностью сжал зубы и легонько ударил малышку по ягодицам. Один раз. Второй. Третий.

Снова ничего.

Ни писка, ни вздоха, ни открытия глаз.

По щекам Даши заструились слёзы. Она не переставая шептала только одно: «Боже, Боже, помоги ему». Ромка шлёпнул девочку в четвёртый раз.

— Дыши давай, — прорычал он и опять взялся за её спинку. — Не смей умирать! Я тебе не разрешаю.

Я подошла ближе. Глаза малышка так и не открыла. Её мать забилась в истерике, а Ромка заматерился теперь уже громко. Его было некому остановить, и он продолжал бороться. Бороться за маленькое тело без души.

Тело без души…

Осознание этого странного факта пустило по моей шее холод, жар и боль одновременно.

Тело без души. Тело без души. Тело без души.

А я душа без тела.

И может быть, папа был в чём-то был прав. Почти прав.

Он приглядит за Ромкой. Какое-то время приглядит. Пока я…

Может быть, эта девочка и её мать появились в нашей жизни не случайно. То есть не случайно с самого начала. И не только ради Ромки, но и ради меня.

А вдруг в этом заключается мой свет? В мертворождённом ребёнке?..

Если двоим суждено быть вместе, то не важно, сколько преград и разлук встретится на их пути, потому что судьба всё равно рано или поздно соединит их.

И если Ромка предназначен мне судьбой, то он найдёт меня снова. В той другой жизни. Но в жизни. Он меня дождётся.

Остаётся только попробовать и использовать посланный небесами шанс.

И нагнувшись, я поцеловала в лоб своё новое тело…