Два лика одиночества.
Шрифт:
– Зачем вы пришли?
– Поговорить. Ты не поверил Нортахелу, пытаясь убедить себя в том, что тебе всего лишь приснился сон. – Она не спрашивала, она утверждала.
– Но…
– Это был не сон. Все так, как он тебе сказал. Только в твоих силах загнать эту тварь, Левиафана, в небытие.
– Вы – богиня и вы не можете этого сделать?
– Талеанис, если бы я спустилась в этот мир как богиня, то от него не осталось бы и воспоминания. Сейчас я – простая смертная. Здесь меня убить даже легче, чем этого демона.
– Госпожа, вы…
– Называй меня по имени. Прошу.
– Хорошо. Дианари, почему вы не уничтожили меня сразу же, как только увидели? – напрямую спросил полуэльф.
– А почему ты считаешь, что я должна была тебя уничтожить?
– Я убил многих в том поселении. Многих вашей расы. Тех, кто вам поклоняется, тех, кого вы защищаете.
– Этот мир – не единственный, как ты уже понял, – улыбнулась Дианари. – В других мирах мне молятся не только эльфы, но и те, кто принадлежит к расе полуэльфов.
– Расе? – вскипел Мантикора, неожиданно взбешенный ее корректностью. – Расе? Я и такие, как я, для вас, Перворожденных – ублюдки, полукровки! Мы – не раса, мы – ошибка природы!
– Нет. Вы – точно такая же раса, как люди, орки, эльфы… Просто гораздо более молодая. В этом мире еще не было полуэльфов, способных стать родоначальниками расы, но теперь они есть. На твою долю выпало много испытаний и тяжкое бремя, Талеанис, но я верю, что ты справишься, – в темных глазах, с нежностью смотревших на Мантикору, была надежда. И любовь. Любовь матери – к детям.
– Кто станет родоначальником расы полуэльфов? Я? Лианна? – с горькой усмешкой спросил Талеанис.
– Абсолютно верно. Ты и она.
– Лианна еще ребенок.
– Ей четырнадцать лет, она только выглядит ребенком. Впрочем, и это скоро пройдет. Через год-два она будет взрослой девушкой, а жизни вам отмерено каждому по нескольку веков. Вы успеете родить много детей.
– Наши дочери не смогут в дальнейшем рожать от своих братьев, – проговорил он, не в силах поверить, что все это происходит на самом деле.
– Ваши сыновья не будут единственными полуэльфами в этом мире, – улыбнулась Дианари.
– Но… Если Лианна не захочет становиться племенной кобылой? – грубо, напрямую задал вопрос Мантикора.
Дианари вздрогнула. Ее глаза затуманились, словно богиня проваливалась в пучину воспоминаний.
– У нее не будет выбора. Ты должен оберегать ее. Лианна – одна из двух девушек твоей расы в этом мире. У нее не будет выбора, как не было его у меня.
Талеанис вопросительно посмотрел на Лиаласу. Она вздохнула.
– У меня есть друг. Он не бог, но тоже бессмертен. Когда-то он был простым полуэльфом, ненавидел свою родню по матери, и даже оставил мне на память этот шрам. – Она коснулась кончиками пальцев тонкого рубца на шее. – Но мы стали друзьями. Как-то раз я очень долго не появлялась дома. И не видела его. А вернувшись, узнала, что мои родичи, эльфы – самая малочисленная тогда раса моего родного мира – нанесла моему другу-полуэльфу страшное оскорбление.
Он уничтожил их почти всех. В Молхельме осталось двадцать три эльфа-мужчины и одна женщина – я. Как я уже говорила, тогда я не была богиней и не знала, что Молхельм – не единственный мир. Что мне оставалось делать? Я должна была спасти мою расу. – Дианари сняла с пояса флягу, отпила, протянула Мантикоре, слушавшему, затаив дыхание. – За двадцать лет, проведенных в родном лесу, я родила пятнадцать детей от четырех разных отцов, и, поверь, на собственной шкуре знаю, что такое быть «племенной кобылой».
Знаешь, как звали того полуэльфа? Возможно, это совпадение, возможно – судьба. Его звали Талеанис, он носил татуировку на левой щеке и прозвище «Мантикора».
Она замолчала. Молчал и потрясенный Талеанис. Он хотел выразить ей свое восхищение, но не мог подобрать слова.
Слишком многое изменилось в его жизни за какой-то месяц. Слишком много потрясений. Естественно, Мантикора не мог не измениться под влиянием произошедшего, но он и сам не замечал,
насколько
изменился. Сейчас он смотрел на темноволосую эльфу, сидящую возле его костра, и неожиданно четко понимал, что богиня – это не сияющий ореол, не венец из звезд, не абстрактная могущественная сущность. Сидящая у костра женщина с мечом, бывшая в этот миг простой смертной, для Талеаниса именно сейчас стала богиней. Его богиней.
– Не нужно слов, – мягко улыбнулась Дианари. – И восхищения тоже не нужно. Я была виновата в ошибке своих родичей и своего друга, а потому лишь заплатила за эти ошибки.
В этот миг Мантикора принял решение. Он встал, обошел костер и опустился перед Лиаласой на одно колено, протягивая ей свой меч рукоятью вперед.
– Я, Талеанис ан Нортахеле по прозвищу Мантикора, присягаю госпоже моей Дианари Лиаласе, клянусь хранить ей верность и служить ей до последнего моего вздоха. Да услышит Мерцающая Звезда мои слова.
Небо над ними вспыхнуло россыпью пылающих звезд, на миг окутав полуэльфа и богиню сиянием. На челе Дианари блеснул и исчез звездный венец, глаза сверкнули. Она поднялась на ноги, ее пальцы сомкнулись на рукояти протянутого меча.