Два рассказа
Шрифт:
– - О господи, -- сказала она.
– - Не знаю. А по-твоему как быть?
Седовласый ответил, что, по его мнению, снять ли трубку, нет ли, один черт, пальцы левой руки протиснулись над локтем, на который опиралась женщина, между ее теплой рукой и боком, поползли выше. Правой рукой он потянулся к телефону. Чтобы снять трубку наверняка, а не искать на ощупь, надо было приподняться, и затылком он задел край абажура. В эту минуту его седые, почти совсем белые волосы были освещены особенно выгодно, хотя, может быть, и чересчур ярко. Они слегка растрепались, но видно было, что их недавно подстригли -вернее,
– - Да?
– - звучным голосом сказал он в трубку.
Молодая женщина, по-прежнему опершись на локоть, следила за ним. В ее широко раскрытых глазах не отражалось ни тревоги, ни раздумья, только и видно было, какие они большие и темно-голубые.
В трубке раздался мужской голос -- безжизненный и в то же время странно напористый, почти до неприличия взбудораженный:
– - Ли? Я тебя разбудил?
Седовласый бросил быстрый взгляд влево, на молодую женщину.
– - Кто это?
– - спросил он.
– - Ты, Артур?
– - Да, я. Я тебя разбудил?
– - Нет-нет. Я лежу и читаю. Что-нибудь случилось?
– - Правда я тебя не разбудил? Честное слово?
– - Да нет же, -- сказал седовласый.
– - Вообще говоря, я уже привык спать каких-нибудь четыре часа...
– - Я вот почему звоню, Ли: ты случайно не видал, когда уехала Джоана? Ты случайно не видал, она не с Эленбогенами уехала?
Седовласый опять поглядел влево, но на этот раз не на женщину, которая теперь следила за ним, точно молодой голубоглазый ирландец-полицейский, а выше, поверх ее головы.
– - Нет, Артур, не видал, -- сказал он, глядя в дальний неосвещенный угол комнаты, туда, где стена сходилась с потолком.
– - А разве она не с тобой уехала?
– - Нет, черт возьми. Нет. Значит, ты не видал, как она уехала?
– - Да нет, по правде говоря, не заметил. Понимаешь, Артур, по правде говоря, я вообще сегодня за весь вечер ни черта не видел. Не успел я переступить порог, как в меня намертво вцепился этот болван -- то ли француз, то ли австриец, черт его разберет. Все эти паршивые иностранцы только и ждут, как бы вытянуть из юриста даровой совет. А что? Что случилось? Джоанна потерялась?
– - О черт. Кто ее знает. Я не знаю. Ты же знаешь, какова она, когда налакается и ей не сидится на месте. Ничего я не знаю. Может быть, она просто...
– - А Эленбогенам ты звонил?
– - спросил седовласый.
– - Звонил. Они еще не вернулись. Ничего я не знаю. Черт, я даже не уверен, что она уехала с ними. Знаю только одно. Только одно, черт подери. Не стану я больше ломать себе голову. Хватит с меня. На этот раз я твердо решил. С меня хватит. Пять лет. Черт подери.
– - Послушай, Артур, не надо так волноваться, -- сказал седовласый.
– - Во-первых, насколько я знаю Эленбогенов, они наверняка взяли такси, прихватили Джоанну и махнули на часок-другой в Гринвич-Вилледж. Скорее всего, они все трое сейчас ввалятся...
– - У меня такое чувство, что она развлекается там на кухне с каким-нибудь сукиным сыном. Такое у меня чувство. Она, когда налакается, всегда бежит на кухню и вешается на шею какому-нибудь сукиному сыну. Хватит с меня. Клянусь
– - Ты откуда звонишь?
– - спросил седовласый.
– - Из дому?
– - Вот-вот. Из дому. Мой дом, мой милый дом. О черт.
– - Слушай, не надо так волноваться... Ты что... ты пьян, что ли?
– - Не знаю. Почем я знаю, будь оно все проклято.
– - Ну погоди, ты вот что. Ты успокойся. Ты только успокойся, -- сказал седовласый.
– - Господи, ты же знаешь Эленбогенов. Скорей всего, они просто опоздали на последний поезд. Скорей всего, они с Джоанной в любую минуту ввалятся к тебе с пьяными шуточками и...
– - Они поехали домой.
– - Откуда ты знаешь?
– - От девицы, на которую они оставили детей. Мы с ней вели весьма приятную светскую беседу. Мы с ней закадычные друзья, черт подери. Нас водой не разольешь.
– - Ну, ладно. Ладно. Что из этого? Может, ты все-таки возьмешь себя в руки и успокоишься?
– - сказал седовласый.
– Наверно, они все прискачут с минуты на минуту. Можешь мне поверить. Ты же знаешь Леону. Уж не знаю, что это за чертовщина, но, когда они попадают в Нью-Йорк, всех их сразу одолевает это самое коннектикутское веселье, будь оно неладно. Ты же сам знаешь.
– - Да, да. Знаю. Знаю. А, ничего я не знаю.
– - Ну, конечно, знаешь. Попробуй представить себе, как было дело. Эти двое, наверно, просто силком затащили Джоанну...
– - Слушай. Ее сроду никому никуда не приходилось тащить силком. И не втирай мне очки, что ее кто-то там затащил.
– - Никто тебе очки не втирает, -- спокойно сказал седовласый.
– - Знаю, знаю! Извини. О черт, я с ума схожу. Нет, я правда тебя не разбудил? Честное слово?
– - Если б разбудил, я бы так и сказал, -- ответил седовласый. Он рассеянно выпустил руку женщины.
– - Вот что, Артур. Может, послушаешься моего совета?
– - Свободной рукой он взялся за провод под самой трубкой.
– - Я тебе серьезно говорю. Хочешь выслушать дельный совет?
– - Д-да. Не знаю. А, черт, я тебе спать не даю. И почему я просто не перережу себе...
– - Послушай меня, -- сказал седовласый.
– - Первым делом, это я тебе серьезно говорю, ложись в постель и отдохни. Опрокинь стаканчик чего-нибудь покрепче на сон грядущий, укройся...
– - Стаканчик? Ты что, шутишь? Да я, черт подери, за последние два часа, наверно, больше литра вылакал. Стаканчик! Я уже до того допился, что сил нет...
– - Ну ладно, ладно. Тогда ложись в постель, -- сказал седовласый.
– - И отдохни, слышишь? Подумай, ну что толку вот так сидеть и мучиться?
– - Да, да, понимаю. Я бы и не волновался, ей-богу, но ведь ей нельзя доверять! Вот клянусь тебе. Клянусь, ей ни на волос нельзя доверять. Только отвернешься, и... А-а, что говорить... Проклятье, я сума схожу.
– - Ладно. Не думай об этом. Не думай. Может ты сделать мне такое одолжение?
– - сказал седовласый.
– - Попробуй-ка выкинуть все это из головы. Похоже, ты... честное слово, по-моему, ты делаешь из мух и...
– - А знаешь, чем я занимаюсь? Знаешь, чем я занимаюсь?! Мне очень совестно, но сказать тебе, чем я, черт подери, занимаюсь каждый вечер, когда прихожу домой? Сказать?