Два шага до горизонта
Шрифт:
В те, теперь уже давние времена Месс-ди-Месс и Граис были довольны, наблюдая результаты своей работы. Воздвигнуть мощную буферную зону на пути следования разрушительной событийной волны, используя для этого всего лишь словесные формулы, – такого в практике Центра прежде не бывало. Поздравляя ксеноса и его руководителя, кое-кто в шутку даже говорил, что все, произошедшее на Тессе-3, сильно смахивает на магию…
И вот, спустя пятнадцать лет, то, что когда-то казалось несомненной удачей, обернулось серьезной проблемой. Учение о великом Пути к Поднебесному, объединившее в свое время жителей Йера и даровавшее им возможность пусть нескорого, но тем не менее бескровного выхода из противостояния с Кахимской империей, теперь стало источником конфликта, грозящего перерасти в кровавую бойню в самом Йере. Возможность многогранного толкования постулатов учения привела к тому, что каждый видел в них именно то, что ему хотелось. Сирх во время своих проповедей произносил те же самые слова, что и отступники на своих тайных собраниях. И тем не менее в первом случае они призывали к преклонению перед властью империи, а во втором – к бунту.
Беседуя с Грудваром, Граис приходил к мнению, что если бы в свое время он научил своих последователей не просто повторять однажды услышанные слова, а правильно расставлять акценты, обращая внимание на скрытый смысл и не позволяя ему тонуть под напластованием красивых и звучных фраз, то, возможно, учение, созданное Месс-ди-Мессом, и до сих пор служило бы буфером на пути следования событийной волны, и не было бы никакой необходимости в повторной операции на территории Йера…
– Я бы на твоем месте был более осмотрительным, – заметил Грудвар. – Если хозяева просят гостя присесть с ними за стол, то отказывать, по меньшей мере, невежливо.
– У меня нет иного хозяина, кроме Поднебесного, – ответил Граис. – И только он может указывать мне, что я должен делать.
– Ну ты мог бы поприсутствовать на встрече хотя бы из чистого любопытства, – почесав бороду, сказал Грудвар. – Неужели тебе неинтересно, о чем станут говорить вожди?
– Ты же сумеешь завтра разузнать это для меня, – улыбнулся Граис.
Грудвар в ответ тоже хмыкнул.
– Все же, что мне передать Касату? – спросил он.
– Скажи, что если кто-то хочет поговорить со мной, то он может прийти сюда, – Граис повел рукой в сторону берега реки. – Я никому не отказываю в добром слове или совете.
Грудвар потоптался на месте, как-то неопределенно хмыкнул и, так ничего и не сказав, пошел в сторону дома, где собрались предводители вольных.
Прикрыв глаза ладонью, Граис посмотрел на багровое солнце, похожее на огромный переспелый плод курат, насаженный на острые пики горного хребта. Что нравилось Граису на этой поляне, так это закаты. Он наблюдал уже четвертый, и ни один из них не был похож на предыдущий. Всякий раз цветовой оттенок предзакатного солнца был несколько иным. Должно быть, это зависело от интенсивности потоков теплого воздуха, поднимающихся к вечеру из долины…
У Граиса было достаточно времени, чтобы вновь мысленно проследить события, свидетелем и участником которых он стал за время второго пребывания в Йере. Вывод, к которому он пришел в результате, оказался неожиданным даже для него самого: все происходившее не могло являться результатом естественного стечения обстоятельств.
Ксенос, обладающий меньшим, нежели Граис, опытом работы, анализируя ход операции, несомненно, пришел бы к заключению, что причинами его неудач были случайности, которые невозможно ни предугадать, ни предотвратить. Граису же его опыт подсказывал, что, если случайностей слишком много, то в проявлениях их следует искать некую общую закономерность. В данной ситуации все события, произошедшие с ним, имели общую направленность, – как можно дальше отвести ксеноса в сторону от выполнения его непосредственного задания. Из этого сам собой напрашивался вывод, что все «случайности» были тщательно спланированы и имели единый источник.
Каждый шаг неизвестного противника был выверен настолько тщательно, что даже сейчас, уже практически не сомневаясь в том, что кто-то, стоящий у него за спиной, управляет его действиями, Граис не мог с уверенностью определить те временные и пространственные точки, в которых на него было оказано воздействие. Любое из событий, произошедших с ним в Йере, можно было отнести к разряду случайностей, однако суммирование их привело к тому, что ксенос так и не встретился с наместником, а оказался вместо этого в лагере вольных, в полной изоляции.
Впрочем, он мог оказаться среди вольных и на несколько дней раньше, если бы после побега из тюрьмы согласился с уговорами Грудвара. Первая попытка провалилась, но вторая оказалась удачной – ксеноса привезли в лагерь вольных в железной клетке. Выходит, что именно этого и добивался неизвестный противник Граиса? Но какова в таком случае его конечная цель?.. И кто же он сам, в конце концов?..
Предводитель вольных Касат, который, несомненно, собирался извлечь собственную выгоду из того, что Граис находится в его отряде и не имеет возможности покинуть его, вряд ли стал бы проделывать для этого столь сложные манипуляции. Скорее он попытался бы просто похитить нужного ему человека. Да и не знал Касат о возвращении Граиса в Йер до тех пор, пока в его отряде не появился сбежавший из Халлатской тюрьмы Грудвар…
Кстати, оба раза в побегах Граиса самое активное участие принимал Грудвар. Но, если он и был как-то связан с неизвестным противником ксеноса, то являлся всего лишь марионеткой в его руках. Слишком уж бесхитростен и прямолинеен был бородач… Или же очень хорошо играл отведенную ему роль?..
Наиболее странным казалось Граису поведение Миноса. Сначала он сдал его шалеям, а затем прискакал к Фирону, чтобы через него предупредить вольных, которые имели желание и возможность освободить пленника. Поверить в то, что Минос действовал по собственной инициативе, Граис не мог, – слишком труслив был для этого его бывший ученик. А приказать Миносу мог лишь один человек – Сирх…
Здесь снова концы не сходились с концами. Сирх обладал достаточным умом и властью для того, чтобы провернуть подобную операцию. Он хорошо знал Граиса и вполне мог предугадать его поступки. Однако у Сирха не было никаких мотивов действовать подобным образом. Он уже сказал свое слово, когда назвал Граиса самозванцем и тем самым, как сам считал, обрек его на смерть…
Граис хотел поговорить с глазу на глаз с Фироном, который также играл не последнюю роль во всем, что происходило с ксеносом в Йере, а, следовательно, мог вольно или невольно навести его на след тайного противника, но бывший ученик старательно избегал встреч с учителем. Когда же Граис спросил о нем у Грудвара, бородач ответил, что тем же днем, когда ксенос прибыл в лагерь, Фирон ушел в Халлат…
– Граис!..
Голос Касата прозвучал громко и властно, как никогда прежде.
Граис медленно отвел взгляд от потока воды, струящегося у его ног и, повернув голову, посмотрел через плечо. В пяти шагах от него стояли четверо. Впереди – Касат. Все одеты в традиционную одежду йеритов и с волосами, как всегда, зачесанными назад и перехваченными на затылке шнурком. Троих Граис видел впервые. Должно быть, это те самые предводители отрядов вольных, прибывшие на совет.
– Граис… – под взглядом ксеноса Касат несколько стушевался. Вид у него сделался не таким самоуверенным как вначале. Да и голос его зазвучал спокойнее и мягче. – Граис, позволь представить тебе моих друзей.