Два угла
Шрифт:
Все шло на редкость хорошо и Шалье это 'хорошо' настораживало. Он не особо доверял удаче, потому что в его жизни подобное доверие всегда заканчивалось очень плохо.
Латису разбудил звонок. Филиция мялась на экране планшета, неуверенно и просительно заглядывая в глаза.
— Не хочешь даже попрощаться? — укоризненно спросила.
— Мне так легче, — сонным голосом пробормотала Латиса.
— Ладно… — смущенная напарница, неожиданно ставшая бывшей, облизала губы и, словно решившись, добавила. — Уже начались рейсы наверх. Через час нас тут не будет.
Латиса промолчала, так как сказать было нечего.
— Я забыла вчера у тебя свой брелок. Мама подарила. Поищи, я зайду минут через десять, хорошо? — через время очень настойчиво попросила Филиция.
Латиса удивилась, но кивнула. Вообще, она никогда раньше не слышала от напарницы ни про брелок, ни про маму, но мало ли у людей бывает секретов? На собственном опыте Латиса знала, что их бывает о-го-го сколько и чаще всего о них лучше не знать.
Посмотрев вокруг кровати, Латиса ничего не нашла, потому проверила еще и уборщика, но тот тоже ничего не подбирал. Когда в дверь позвонили, Латиса открывала с сожалением — скорее всего, Филиция потеряла брелок не у нее, а времени искать уже не было. Было жаль, ведь подарок мамы… У Латисы, например, от мамы ничего не осталось.
Однако вместо Филиции в дверь протиснулся Стив. Латиса смотрела, все еще не понимая, но тот вдруг сделал шаг в сторону и за его спиной показался Леви. Такого странного, будто жеваного лица у него Латиса никогда раньше не видела.
В горле пересохло.
— Нет, — прошептала, не отводя взгляда от наставленного на нее медицинского пистолета, — вы не посмеете…
Леви шагнул вперед.
— Я не… хочу, — Стив поймал ее при попытке увернуться и к области плеча быстро прижался пистолет.
— Вы… не понимаете, — успела сказать Латиса и тут же свалилась, потому что ноги перестали держать.
Самое страшное, что вколотая жидкость никак не повлияла на Таиси. Вокруг исчезло все, стало тихо и темно, сплошная пустота — и она.
Роботы управились даже быстрее, чем Шалье рассчитывал. Когда они, наконец, остановились, Шалье огляделся: аккуратная получилась хижина, высокая и прочная. Крыша из спрессованной сухой травы продержится не дольше первого муссона, но другой материал нельзя использовать — слишком подозрительно будет выглядеть.
Большая площадка, плотно укатанная и обожженная, Посередине — высокое каменное изваяние. Лицо статуи не очень походило на лицо Ранье, но в очередной раз поднимая на него глаза, Шалье чувствовал, как опять сжимается сердце. Не сдержавшись, подошел к нему вплотную.
— Я обещаю, — прошептал. — Я клянусь!
Статуя равнодушно молчала. У ее подножия лежали сочные местные ягоды и некоторые из самых красивых, растущих вокруг, цветов.
Все запланированные дела закончились как-то сразу и Шалье совершено неожиданно понял, что все уже сделано. Он оставил над Гууаром медицинский управляемый аппарат и отправился на катер. Усталость брала свое — несколько минут Шалье просто сидел, закрыв глазами. Потом стал думать — может, подняться на орбиту и просто выспаться? Где-то глубоко пробуждалась другая мысль — статуя Мальтики… Взять
Нет, надо убираться отсюда поскорее, решил, и запустил программу возвращения. Два часа разгона Шалье спокойно спал.
Сразу после перехода проснулся от охватившей его мелкой дрожи. Каждая клетка тела тряслась и пыталась жить собственной жизнью. Ощущение, будто на куски разрывает, Шалье глубоко дышал, дожидаясь, пока все успокоится. Два перехода подряд за такое короткое время! Час торможения он медленно учился восстанавливать управлением телом. Неконтролируемая энергия синими волнами хлестала во все стороны, местами свиваясь в подобие вихрей.
Когда встал вопрос, куда опускаться, Шалье вспомнил о Латисе. Проверил контроль — огонь почти без усилий подчинялся. Хотелось спать, пару секунд он размышлял, что лучше — сразу домой отдыхать или все-таки ее навестить. Жаль, во сне выброс энергии не контролируется, иначе бы он просто пришел к ней и лег спать рядом, убил бы сразу двух зайцев — и отдых, и без присмотра не оставил.
В последний раз представив свою комнату, Шалье вздохнул и пунктом прибытия выставил человеческий сектор. Проверит быстро — и сразу спать.
В доме было темно и тихо. Шалье вошел в знакомую комнату и сразу понял, что Латисы в ней нет. Проверил — человеческий корабль начал разгон три часа назад, с его размерами ему понадобится еще как минимум столько же.
Тогда Шалье осторожно уселся в кресло, где за последние дни провел уже немало времени и уставился на пустую кровать. На полу рядом с ней серой грудой валялись вещи, бывшие на Латисе.
Пальцы медленно сжимали попавшийся под руки жесткий пух подлокотников.
Невозможно злиться на Лини, случайно помешавшую его планам, потому что она сделала это не специально.
Глупо злиться на Карасана, наивно надеющегося успокоится за счет сведения с ним счетов, потому что он безопасен.
Пух хрустнул, почти вырванный их формирующей кресло сетки.
Больно, но злиться на Ранье, сделавшего свой выбор, тоже бессмысленно — он умер счастливым.
Но те… кто увезли Латису…
Глаза застилала белоснежная ярость.
'Смешно злиться на Старших, в своей заботе доходящих до маразма, хотя они временами безумно мешают. Но даже когда они делают это специально, злится на них я не могу, потому что они верят в свою правоту. Даже когда пытаются украсть мою цель, — неспешно думал Шалье. — Ладно те, кто хотел украсть цель, пусть их. Но украсть мою… мою…'!
Фразу он не закончил, но это было и не нужно. Глаза загородил экран и, выходя из дома, Шалье уже передавал Аелле сообщение о необходимости задействовать тормозящую сетку внешнего радиуса.
Латиса проснулась от чужого прикосновения — к спине прижалась чья-то рука. 'Шалье', — мгновенно подумала и облегчено вздохнула, но расслабиться не удалось. Что-то было не так! Таиси… Здесь была Таиси!
Вот оно! Мгновенное осознание истины заставило вылететь из кровати, как пробку из бутылки шампанского. Сидящий на краю Леви изумлено наблюдал, как Латиса вскочила на ноги, безумно смотря на него и одновременно мимо.