Два угла
Шрифт:
И как интересно устроен изнутри катер тайтов. Отдалено напоминает людские, но иначе и быть не могло. Ведь в любом катере должны быть места для экипажа, экран, радары и панель управления. И все равно — непривычные рисунки на стенах и странно окрашенный потолок — от темного к светлому, создается впечатление, что вверху купол. Хорошая идея, поднял голову — и кажется над тобой небо. Серое небо планеты тайтов.
Шалье внимательно слушал, иногда отвлекаясь на набор команд и изучение индикаторов. Смотрел без улыбки, но с благодарностью.
Латиса не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой счастливой. Когда столько смеялась и так легко болтала. Увидь ее сейчас Филиция, пожалуй, онемела бы от такого зрелища: лихорадочно горящие глаза, растрепанные волосы, из одежды один только плед и слова, соскакивающие с языка безо всякого участия хозяйки.
Таиси не было. И не будет, пока Шалье рядом. Вечно, конечно, это не продлится, Латиса прекрасно понимала, но зато будет время найти способ от Таиси избавится. Теперь, когда голову не застилал серый вязкий страх, она обязательно что-нибудь придумает!
И как красиво светятся эти лампы в углах. Они так похожи на… кристаллы, которые были в пещере…
Тут Латиса запнулась, решив, что сказала что-то не то. Шалье, впрочем, никак не отреагировал, разве что равнодушно посмотрел на один из кристаллов.
— В общем да, очень похожи, — согласился.
У него был на редкость усталый голос. Только сейчас Латиса поняла, что ему приходится прикладывать немало усилий, чтобы уследить за всем тем ворохом информации, за которым следует следить во время полета.
— Ты выглядишь уставшим, — сказала почти виновато. Это же за ней он летел, несмотря на утомление. Она, конечно, не просила, но только потому, что не знала, как. По большому счету из-за ее глупости все случилось, из-за ее доверчивости. Это она открыла дверь, предварительно не проверив по камере, кто пришел, так что чувство вины становилось все сильнее.
Шалье кивнул.
— Да… Видишь, справа стеклянная дверца? Достань мне синюю банку. Особо уже не помогает, но попробовать надо.
Латиса с готовностью открыла отсек и вытащила энергетик. Передала Шалье и тот чуть не уронил, когда брал.
— Ты… рассказывай, это хорошо… отвлекает, — попросил.
Латиса неуверенно улыбнулась.
— А тут нет еды? Есть хочется, — нерешительно спросила.
— Только концентраты.
— Все равно, пусть. Я сейчас и сухие таблетки готова грызть.
Он слабо улыбнулся.
— Сухих нет, бери белую коробку с желтой или оранжевой надписью.
Уговаривать Латису не пришлось, через минуту она уже открыла крышку и отрывала одноразовую вилку.
Концентрат походил на паштет и оказался очень нежным и вкусным, даже на зубах ничего не скрипело, что являлось неотъемлемым качеством всех концентратов, известных ей ранее.
Я полностью счастлива, вдруг решила Латиса.
Она говорила еще час. Про Эридну, где в детстве отдыхала с мамой, и какие там загадочные подводные города. Про старый мост, рядом с городком, где она родилась, и как они собирались с детворой и уходили туда рано утром. И весь день ловили крошечных дракончиков, живущих в щелях между каменными опорами, соревнуясь, кто поймает больше.
И даже про переезд на Гатиру, про самое начало, когда все еще было хорошо. Про мальчишек, которых оказалось куда больше девчонок. Про то, как однажды ее взяли играть в войну и она выиграла, перестреляв всех остальных игроков. И как чувство гордости от заслуженной и полной победы было отравлено обидой, потому что после этого играть ее больше не звали.
Потом экран закрыла раскинувшаяся впереди планета, сплошь покрытая разводами огромный темных туч, и Шалье занялся посадкой, так что Латиса молчала, чтобы не мешать.
Катер пропетлял над огромной равниной, без единого следа водоемов, а после опустился на ровную площадку за одиноко стоящим зданием без окон и крыши. Оно походило на куб, на однородный кусок гранита, забытый прямо посреди пустыря.
После очень мягкой посадки Шалье выключил питание, и теперь единственная лампочка светила только над входным шлюзом.
Латиса смотрела в потухший экран, боясь спросить.
— Это мой дом, — безразлично сообщил Шалье. — Теперь, наверное, и твой. Пошли?
Она быстро кивнула.
Снаружи это недоразумение на дом было совсем не похоже. Однако внутри все оказалось совсем неплохо. На лицо избыточный аскетизм, это точно, но помещения просторные и высокие. Гостиная, прямо напротив входа, могла легко вместить человек пятьдесят.
— Пошли кое-что сразу покажу, — сказал Шалье и голос у него стал неожиданно серьезным.
Они свернули налево от входа, в темный коридор, закончившийся отливающей металлической синевой дверью, утыканной всевозможными охранными системами.
— Сюда… никогда не заходи, — медленно сообщил Шалье. — Ты, конечно, не сможешь открыть, но… никогда. Ясно?
Латиса кивнула, только чтобы он успокоился, хотя ей сразу стало жутко любопытно, что же у него там заперто. Ладно, потом выяснит.
— Пошли.
Шалье брел в обратную сторону и, пройдя через гостиную, открыл одинокую дверь в противоположной от коридора стене. Комната почти не отличалась от той, где Латиса жила в человеческом секторе, разве что была выдержана в бежево-белой гамме, ее любимых цветах.