Двадцать один год
Шрифт:
От холодной примочки боль утекала. Лили то и дело оборачивалась на Северуса, он пригляделся и улыбнулся, заметив, что ожоги от испорченного зелья бледнеют. А она не знала, что и думать. Было лестно, что он на сей раз вступился за нее так скоро, но жестокость заклинания, примененного другом, вовсе не пришлась Лили по душе.
…Недельной отработкой дело не ограничилось. Джеймс, Сириус и несколько старших ребят с Гриффиндора однажды подстерегли Северуса и обезоружили. Сначала применили к нему то самое заклинание Мнимой Удавки, что он использовал на Джеймсе, а после долго и с упоением били –
========== Глава 10. Рождество ==========
Триместр закончился контрольными, вымотавшими Лили так, что она чувствовала себя полумертвой. Слишком много приходилось запоминать, слишком часто заставлять себя мыслить, тем более далеко не всегда о том, что приятно. Но результат того стоил.
Когда Лили утром, за день до отъезда на каникулы, спустилась вместе с Северусом к стоявшим в коридоре «песочным часам», показывавшим количество баллов каждого факультета, то узнала, что Гриффиндор по итогам триместра лидирует.
На их курсе, правда, первым по успеваемости был рейвенкловец, Бертрам Обри. Неприятный малый: слишком уж задирал нос, гордился своими вечными «превосходно» и язвил по поводу тех, чьи знания были чуть слабее, чем у него. Он редко подходил к большим компаниям и, пожалуй, о собственной победе не узнал бы до завтрака, а то и до обеда. Зато следом за ним был Северус.
Лили радостно взвизгнула, повисла у друга на шее и крепко, в обе щеки расцеловала его.
– Поздравляю! Ты обошел почти всех!
Северус раскраснелся, раздулся от гордости, как молодой петушок.
– Но ты тоже молодец, - довольно сказал он. – Ты четвертая, видишь? После Алисы Брокльхерст. Стоит подтянуть ЗоТИ, и… Но мы уже сейчас обогнали Поттера и Блэка!
И вправду: Джеймс Поттер был пятым на потоке, Сириус Блэк – шестым, Ремус Люпин – седьмым. Далее – Лили любопытства ради глянула – шли Летиция Гэмп, Мэрион Риверс, а замыкал первую десятку опять же мальчишка из Рейвенкло – Джон Долиш.
– Торжествуете, грязнокровки? – рядом выросла фигурка Эльзы Смит. Лили пробрало отвращение.
– Отвали, крыса помоечная! – вырвалось с неожиданной легкостью. Скулы Эльзы слабо вспыхнули, она собиралась ответить, но тут её с силой дернули за волосы. Подошедшие сзади Мери и Марлин услышали, видимо, что назревает ссора, и решили вмешаться.
– Что, Смит, сильно тебя высекут за то, что тебя обошли все гриффиндорки, в том числе две магглорожденные? – на сей раз инициативу взяла Марлин. – Долго сидеть не сможешь? Или тебя по спине?
Вертевшаяся рядом Пенни-Черри (к ней так и прилипло прозвище, данное Джеймсом) мелко захихикала. Эльза вздернула носик, но что она ответила, Лили уже не разобрала: Северус снова заставил её уйти. Лили подавила обиду от того, что друг, несмотря на обещания, в очередной раз не заступился за нее, и предпочла думать о первенстве своего факультета.
Правда, Гриффиндор был впереди еще и за счет успехов в квиддиче. Лили сладко зажмурилась, вспоминая пронизанный холодеющими лучами солнца день, когда состоялся первый в этом году матч.
Громадина Хагрид, когда Лили, Марлин и Мери попросили подсадить
Двумя рядами ниже второкурсницы во главе с Эммелиной пели:
– У воды ручья лесного,
Где трава густа,
Годрик Гриффиндор Ровену
Целовал в уста.
А вернувшись в замок, в залу,
Привезя трофей,
Хельгу нежно обнимал он,
Называл своей.
Славься, Годрик-победитель,
Предъявляй права!
Пусть тебя царем признают
Небо и молва!
Пусть запомнит враг минуту,
Как позор узнал!
Уползай в свои болота,
Мерзкий Салазар!
– Не очень складно, но по теме, - выгнула бровь Марлин. – Сегодня и Рейвенкло, и тем более Хаффлпафф будут на нашей стороне.
– Да понятно, не за Слизерин же им болеть! – хохотнула Мери. – Особенно барсукам. Если бы не мы, змеи бы их совсем закусали.
Лили и сама успела отметить пренебрежительное отношение слизеринцев к хаффлпаффцам; у того же Северуса не раз проскакивали в отношении их высокомерные нотки, а часто приходилось наблюдать, как кто-нибудь со змеиного факультета походя обзывал тихоню-барсучка, толкал или насылал заклятие. А гриффиндорцы, из человеколюбия или из противоречия, частенько вступались.
Так что Лили не удивилась, когда увидела, как прыгают с красно-золотистыми флажками Пенни-Черри и сестры Эббот, как ребята постарше разворачивают плакаты с лозунгами в поддержку её факультета. Один даже успела прочитать: «Раздавите гадин!» Рейвенкло держался с куда большим безразличием.
А потом на поле вышли игроки с метлами, и для Лили началась настоящая сказка, целый праздник стремительных и изящных полетов. Спортивные мантии мелькали цветными искрами, смешивались в гомон речевки, выкрики и резкая трель свистка, которой Джеймс Поттер, видимо, пытался сбить слизеринцев с толку. Она довольно быстро спуталась, кто же ведет счет, но точно запомнила, как верткий гриффиндорский ловец Патрик Спиннет схватил горящий на солнце снитч. Трибуны радостно взревели. Первокурсниц сдернули со скамеек; кто-то мял их, тискал, обнимал, и они кого-то целовали в щеки, плача от счастья, что их команда взяла верх. Легкость победы слепила, и все, чего желала Лили – стать причиной такого же ликования, чтобы её качали так же, как Патрика Спиннета, чтобы она так же упивалась гордостью.
«Я буду ловцом!» - заорал где-то рядом Джеймс и, подскочив, чуть ли не сальто крутанул. «Шиш тебе, - улыбнулась по себя Лили. – Ловцом буду я».
Хогвартс-экспресс плавно отчалил от платформы. Лили и Северус, которым на сей раз посчастливилось найти пустое купе, прижались носами к стеклу, рассматривая заснеженные леса и откосы.
– Вон белка пробежала, - Лили указала подбородком. Печально вздохнув, склонила головку другу на плечо. – Я соскучилась по дому. По родителям соскучилась. И устала ужасно. Никогда не думала, что учиться так трудно.