Двадцать один год
Шрифт:
– Да твои парни нападают на всех подряд! – взорвался Северус. – Эти Поттер и Блэк вконец обнаглели! Знают, что им все сойдет с рук…
– А ты почему на меня кричишь? – яростно прошептала Лили. – Кто тебе разрешал на меня кричать, а?
Друг растерялся, хватанул ртом воздух, с ужасом посмотрел на Лили и опустил голову, как будто готовясь к побоям. Его присмиревший вид порадовал девочку, тем не менее она сочла нужным предупредить:
– Я не разговариваю с тобой до завтра.
Благо, скоро ей будет, с кем поговорить по-настоящему, не опасаясь поссориться: замок совсем близко. По правде, Лили не очень поняла, из-за чего Мародеры придрались к слизеринцам на сей раз. Скорей всего, не могут их равнодушно видеть после истории с Квирреллом.
…Девчонки
Лили тоскливо окидывает взглядом стол Гриффиндора: здесь недостает Гестии. Она выпустилась, они еще вряд ли увидятся – и только теперь Лили осознала, настолько привязалась к ней. Эммелина меж тем машет «Ежедневным пророком»:
– Вы видели? Была попытка нападения на Министерство! Среди нападавших узнали Розье и Уилкиса! А я говорила, говорила…
Лили среди учителей ищет взглядом мисс Саверн и вспоминает, что та в конце года, как и было условлено, уволилась, и на её место прислали кого-то еще. Ага, вот Дамблдор как раз представляет его. К удивлению Лили, это тот самый парень с перрона, громко жаловавшийся, что у него отобрали зонтик.
========== Глава 28. Алиса ==========
Сентябрь выдался скучный. Солнце почти не проглядывало, то и дело накрапывал дождь. Вечерами в стекла стучал ветер, и по утрам девчонки долго прыгали по выстуженным за ночь камням пола. Однако и в столь дурную погоду происходили тренировки по квиддичу – Лили только умилялась жадности, с которой распаренные игроки набрасывались потом в Большом зале на еду. Часто Мери звала подруг «просвежиться», понаблюдать за ней, но Лили не торопилась принимать приглашение: знала, что Джеймс Поттер при виде нее не упустит случая отколоть нечто, как он считал эффектное, а на деле совершенно идиотское - закрутить ни к селу ни к городу мертвую петлю в воздухе или проорать её имя на весь стадион. Однажды он попробовал на лету подхватить Лили, но, разумеется, не рассчитал с маневром, пролетел мимо и врезался в трибуну. Отделался царапинами и громким, смачным выговором от нынешнего капитана – Эшли Брауна. Лили не без удовольствия слушала, как старшекурсник ставит болвана на место, не подозревая, что уже к вечеру ей придется торопиться в Больничное крыло: Джеймс вместе с Сириусом сорвали злость на Северусе, облив его сверху гноем бубонтюбера. Сев же, едва зажили нарывы и ожоги, отплатил обидчикам, наколдовав обоим лягушачьи ласты и заставив изрыгать икру – за что несколькими днями позже поплатился вывихнутым запястьем и новыми синяками: напав вчетвером, Мародеры его больно отколошматили.
Более всего Лили удивляло в этой бесконечной вражде, что обе стороны успевали прилично учиться, неизменно входя в десятку лучших по успеваемости на потоке. С Поттером и Блэком ей было более-менее понятно – она привыкла к тому, что учебу, как и прочее, они брали с бою. Но и Северус продолжал аккуратно посещать библиотеку – в том числе, увы, Запретную секцию, корпел над новыми и новыми домашними заданиями, а почти все свободное время проводил в обнимку со стареньким учебником по зельеварению за шестой курс, часто строча по страницам огрызком карандаша.
– Ты чего книгу портишь? – Лили однажды заглянула через плечо. Сев что-то промычал, ожесточенно посасывая карандаш. – Зачем книгу портишь, говорю?
– Левиоса Хоменум… Нет… Хоменум Левиоса…
– Сев! – она слегка потрясла его, друг поглядел мутновато: кажется, в ту минуту он
– Это учебник по зельям, а не по заклинаниям.
– Да? – в черных глазах отразилось удивление не вовремя разбуженного ребенка. – Ну, зелья тут я потом посмотрю. А вот как ты думаешь, - он стал похож на пьяного, - тот ли механизм поднимает в воздух живое и неживое? Если я могу поднять перо – почему не могу человека? Что влияет? Плотность тканей, вес…
– Северус, - простонала Лили. – Ради всего святого, сегодня воскресение! Мы сейчас пойдем обедать! Ты что, не хочешь есть?
– Есть?… А, конечно… Поди, я догоню…
Вздохнув, Лили отошла подальше, ловя себя на мысли, что иногда готова признать за другом тихое помешательство. Ей бы хотелось сейчас поговорить об ином, но она успела привыкнуть, что поддержки от друга ждать не стоит. Какой смысл жаловаться, что новый преподаватель ЗоТИ, зануда Малькольм Оули, откровенно предвзят к ней? С первого урока по неизвестной причине она всякий раз, когда учитель смотрит на нее, чувствует в его взгляде глубокое отвращение. Когда же она отвечает, в воздухе неизменно повисает почти материальная неприязнь – и не было случая, чтобы Оули поставил Лили оценку выше, чем «Удовлетворительно».
– Не может быть, чтобы ты отвечала на одно уровне с толстухами Эббот или Пенни-Черри, - возмущалась как-то после очередного занятия Марлин. – Да и мы не глухие. Ты отменно готовишься. Просто он невзлюбил тебя. Надо понять, что тут можно сделать.
– Нос ему расквасить, чего ж еще, - хмыкнула Мери. – Натура пакостная, не попишешь ничего. Бесит его, что красивые девчонки не смотрят, вот и отыгрывается.
– Ты или я ему почему-то не бесим, а нас тоже природа не обидела, - Марлин обнажила сахарные зубки. – Так что пора задействовать специалистку по сплетням, - и упрямым подбородком она указала на мелькнувшую в конце коридора фигурку Пенни-Черри с рассыпанными по плечам льняными волосами.
– Пенни-Черри Лили помогать не будет, - раздался ровный голос Алисы.
Девчонки остановились от удивления.
– Это почему это не будет? Она что теперь, со слизеринцами заодно? – Мери скрестила на груди твердые мускулистые руки.
Алиса повела тонкими бровями.
– Пенни нравится Джеймс, а Джеймсу нравится Лили. Девочки, не советую.
Подруги постояли, притихнув, но спорить не стали. Каждая осознавала, что Алиса права.
Лили было не впервой слышать, что Джеймс к ней неравнодушен. Отчего-то это не пугало её и, хоть и льстило самолюбию, особенно не радовало: словно все происходило именно так, как должно. Она охотно смеялась над его выходками, не без удовольствия слушала глуповатые комплименты и принимала неловкие мальчишеские любезности. Она и не заметила, как включилась в игру, как подделывалась под его тон и сама неумело принялась строить ему глазки. В то же время, в силу природных упрямства и резкости на язык, случалось, она крепко поругивала Поттера в глаза и за спиной.
Не один Джеймс, по законам четырнадцати лет, принялся петушиться: с Сириусом тоже происходило неладное. То и дело он нападал на компании слизеринцев, и каждый раз – так, чтобы Эльза Смит была свидетельницей тому. Саму её он не трогал, будто игнорируя, но направленность его выходок скоро стала очевидна всем, и пару раз Лили слышала, как после очередного нападения всхлипывает ночами Марлин. Тогда, помнится, Сириус смог вызвать на фарфоровом личике Эльзы тонкую улыбку.
За дождливым, скучливым сентябрем подтянулся такой же октябрь. Однажды в послеобеденное время девчонки, приуныв, грелись в гостиной у камина, слушая страшные легенды, которые рассказывала Марлин. Из их четверки не хватало только Алисы – она отправилась в библиотеку, зато смешливая третьекурсница и подвижная Нелли Гамильтон с удовольствием присоединилась, в нужных моментах так вскрикивая и испугано откидываясь, что её темные кудряшки чуть не задевали соседок по лицу. Вдруг внимание девушек привлек сильный шум. В следующую минуту все четверо вскочили на ноги: Эммелина за руку втащила в гостиную Алису и вытолкнула её на середину комнаты.