Двадцать один год
Шрифт:
Бурно поссорившись с Летицией Гэмп, Регулус на удивление быстро помирился с ней, и с тех пор они почти не расставались. В школе стали шептаться, что они подозрительно часто уединяются.
– Наверное, ей пришлось, многое ему позволить, чтобы он её простил, - насмешничала Марлин.- Если в нем есть хоть какое-то сходство с братом, прощения просить пришлось ей. Настоящие мужчины не извиняются.
У Лили было несколько иное мнение на этот счет, однако её представление о Регулусе вполне совпадало с представлением Марлин. Ей почему-то живо представлялось, как Регулус не хочет видеть Летицию, как она ищет встречи с ним и умоляет простить, может быть, целует руки, а он повторяет все, что думает о ней. “Она не очень-то
А Марлин в своем счастье была бесстыдна и жестока. На зависть поклонницам Сириуса и его прежним пассиям она прямо в Большом зале сидела у него на коленях, целовалась с ним посреди самых людных коридоров. Изабель Крейл давно нашла утешение с Айзеком Гольдштейном, Нелли Гамильтон также крутила роман с однокурсником-рейвенкловцем, но Зои после разрыва с Блэком оставалась одна, и его новый роман совершенно убил её. Она не могла без слез смотреть на целующуюся парочку, пару раз выбегала из зала, когда Сириус слишком бурно начинал обниматься с Марлин, выбегала из Большого зала, а однажды попыталась отравиться, но соседки по комнате давно послеживали за ней и успели отнять яд. Рыдая, она призналась подругам, что продолжала надеяться на возвращение Сириуса:
– Я не могу встречаться с ним, как он того хотел… Не хочу развратничать… Но я мечтала, что он про меня не забудет, ведь я отдала ему все… Мечтала, что после школы сделает мне предложение, и тогда все будет честно, как полагается… Но теперь эта Маккиннон его не отпустит!
Впрочем, дело оказалось не только в Марлин.
Зои показала подругам записочки, в которых её поздравляли с проигрышем желали новых порций розг от родителей и перечисляли, какими словами Сириус называет Марлин. Некоторые были с иллюстрациями, на которых Блэк жарко ласкал Маккиннон, а Зои стояла на коленях, готовая к порке. Почерка были разные: на одних девочки узнали руку Электры Мелифлуа, на других манера написания была незнакомой, зато никакого сомнения не оставляло авторство рисунков - в такой манере работала только Гестер Хорнби, но было несколько, в которых хаффлпаффки, к их стыду, узнали почерк Пенни-Черри. Рассказывали потом, что когда Пенни вечером пришла в спальню, ей достаточно было взглянуть в лицо Мэрион, чтобы она выбежала, как ошпаренная. Кто-то говорил, правда, что Риверс швырнула ей в лицо записки. Достоверно Лили известно одно: в тот вечер Пенни появилась у Портрета Полной дамы и попросила Джуди Браун вызвать Джеймса. Тот, по счастью или нет - кому как, был в гостиной. Он вышел, да и не возвращался до самого утра.
У Лили сердце оборвалось, когда Поттер вышел к Пенни. Всю ночь она не смыкала глаз, прислушиваясь к шагам и голосам припозднившихся гриффиндорцев, но так и не услышала голоса Джеймса. Лишь утром она столкнулась с ним, шедшим под руку с розовой от смущения и счастья Пенни, у дверей Большого зала. Глянув на Лили, Поттер кашлянул, покраснел и, что-то шепнув Черри на ухо, легонько подтолкнул её к входу. Та недовольно поджала губки, но подчинилась, а Джеймс отвел Лили в сторонку.
– Поговорить надо, Эванс, - он сконфуженно вздохнул.
– Видишь ли, мы с Черрингтон…
– Молчи, - она прижала к губам пальцы. В грудь словно раз за разом ударяли тупым ножом.
– Ну ладно… Что скрывать, Эванс: хотел бы я с тобой встречаться, да вот видишь, сглупил. А теперь не могу бросить, а то ведь её заклюют. Ты уж прости меня за это.
Лили быстро кивала: душили, солью наполняли рот слезы. Отвернувшись, она побежала вниз, ткнулась лицом в стену и зарыдала, как никогда прежде в жизни. Раньше ей бывало больно, но никогда еще не казалось, что жизнь кончена, никогда она не ощущала себя настолько одинокой - словно её, умирающую, бросили
– Лили!
– её слегка потрясли, и от позвавшего голоса она оцепенела.
– Что с тобой? Что случилось?
Она обернулась: перед ней стоял Северус. Машинально отметила, что летом, видимо, ему опять сломали нос.
– Что с тобой? Это Поттер, да? Что он тебе сделал? Не молчи, говори же!
У Лили помутилось в глазах, Северус куда-то поплыл. Все внутри сжала настоящая, остро ощутимая боль.
– Джеймс Поттер, - зашептала она, наполовину глотая слова, - лучший человек на свете. Я люблю его, и не смей к нему приближаться, не смей, уйди от меня…
Обхватив себя руками, она сползла по стене. Северус пытался её поднять, но оттолкнуть его не было сил. Последнее, что слышала Лили, был испуганный голос звавшей её Алисы.
…Очнулась девушка на койке в Больничном крыле. Алиса сидела рядом - стало быть, не случилось ничего серьезного, раз строгая мадам Помфри разрешила подруге остаться.
– Женские глупости, - улыбнулась Алиса, погладив её по руке.
– Еще пять минут, и все пройдет.
Лили опустила веки, но тут же встрепенулась:
– Меня ждешь только ты?
Алиса покраснела.
– Если честно… Когда меня пустили, Снейп оставался в коридоре.
– Скажи ему, чтобы он ушел.
Алиса, грустно кивнув, вышла. Лили поежилась. Утренние события вставали перед ней, румяное личико Пенни было рядом с лицом Джеймса, и Лили чувствовала, что падает в пропасть, что сходит с ума.
Хаффлпаффки отомстили обидчицам соответственно репутации факультета. Толстухи Эббот на спаренных со Слизерином уроках садились позади Электры и начинали обсуждать её довольно громко и в нелестных выражениях. Мэрион неделю отслеживала каждый шаг Гестер и по малейшему поводу снимала баллы, так что Слизерин лишился сорока очков. В ответ Мальсибер, Эйвери и однокурсник Гестер Каспер Роули однажды подстерегли хаффлпаффок с помощью Левикорпуса, но и сами не успели далеко уйти: крики девушек привлекли внимание Мародеров, те расколдовали их, догнали слизеринцев и изрядно помяли. К слову, это была первая драка с участием Джеймса, о которой Лили услышала с начала учебного года. Пенни влияла на него положительно: он не то, чтобы присмирел, но остепенился.
Было отчаянно больно думать о нем и еще больнее - видеть его с Черри, наблюдать за её кошачьими нежностями и его веселой снисходительностью к ней. Джеймс был деликатен и старался поменьше попадаться Лили на глаза, но не смог бы спрятаться от нее совершенно. Напрасно Марлин твердила, что Пенни нельзя увлечься серьезно и Поттер наверняка просто дразнится, напрасно Алиса так пыталась отвлечь, что даже вызвала недовольство Фрэнка. Мери предложила поговорить с Пенни серьезно, так, чтобы та “перестала рот разевать на чужой пирог”.
– Как с Эльзой, что ли?
– усмехнулась Лили печально.
– Ты что, сбрендила?
– замахала Мери руками.
– Я такого больше никогда не сделаю. Сейчас как вспомню - мутит, хоть эта Смит тварь была та еще. Нет, я б этой Черри просто грамотно объяснила, что такие парни не по ней…
– Не надо, - поморщилась Лили.
– Что это такое, в конце концов: по ней - не по ней? Им хорошо - ну и пусть будет хорошо. Лучше расскажи мне про море.
Вздохнув, Мери стала рассказывать, как сначала жила на маяке, как помогала отцу подавать сигналы судам и какое море в штормы черное и злое, потом - как отца уволили, к чему-то придравшись, и они, поселившись все же у моря, стали вместе ловить рыбу. У них был баркас, который Мери водила не хуже отца. Она завела кучу друзей из ближайшей деревни, и с её подачи они играли в пиратов и мореплавателей, а как-то на баркасе отправились в путешествие.