Дважды возрожденный

Мурич Виктор Борисович

– Прощай.
– Неожиданно для себя я наклоняюсь и целую ее шероховатую щеку.

Она кивает головой и отворачивается. Шершавая рука плавно выскальзывает из моей ладони.

– Иди, - кивает она в сторону Мичмана и Мотора, стоящих в стороне.
– Они ждут тебя.

– Мне очень жаль, - начинаю я, но ком, подступивший к горлу, не дает высказать мысль вслух.

– Я знаю... Мне тоже.
– Гномиха поворачивается ко мне спиной и медленно уходит. Пройдя несколько шагов, она останавливается.
– Если бы ты знал, как я завидую ей...

Нескладное тело

уже растворилось в воздухе, а я все смотрю на примятую ее ногами траву.

– Пойдем, - дружески обнимает меня за плечи Мичман.

Утвердительно киваю головой и послушно иду за ним. У бетонного полотна дороги нас ждет Мотор.

– Где вас там носит?
– возмущенно ворчит он.
– Нам еще попутку ловить, а вы медлите.

Мотор выходит на проезжую часть и машет рукой приближающемуся "жигуленку".

Оставляя за собой на бетоне темные полосы торможения, машина останавливается в метре от его ног.

– Тебе что, дураку, жить надоело?
– высовывается из окна усатое лицо.
– Ты чего под колеса лезешь?

– Все нормально, командир, - весело говорит Мичман.
– Нам домой надо. Подбросишь?

Книга вторая.

ХРАМ ВОИНА

ГЛАВА 1

Высокий пожилой мужчина стоит, повернувшись лицом к кирпичной стене старого дома и прикрываясь воротником легкого пальто, безуспешно чиркает зажигалкой, пытаясь прикурить. Он тихонько чертыхается и старательнее оттопыривает воротник, укрывая зажигалку от резких порывов холодного осеннего ветра.

Вокруг возвышаются темные, покрытые плесенью стены домов еще довоенной постройки. Мрачные стены, утыканные слепыми окнами, поднимаясь ввысь, позволяют увидеть маленький клочок неба, укутанного в пелену облаков, сквозь которые любопытно поглядывает вниз луна и безразлично посверкивают далекие звезды.

Метрах в десяти от человека вольготно пристроились переполненные мусорные баки - полноправные хозяева этого проулочка между двумя домами.

Сидящая на ржавой трубе покрытая лишаем кошка бросила в мою сторону мимолетный взгляд и сразу же отвернулась, выражая полное презрение к двум чужакам, объявившимся на ее территории.

Из трубы часто капает грязная вода, с каждой каплей увеличивая маслянисто поблескивающую лужу у моих ног.

От края лужи, отправляясь в дальнее плавание, отчалил спичечный коробок с надписью "Гомельдрев" и устремился в сторону мусорных баков. Порыв ветра донес до меня волну вони, которую они в изобилии испускают. Я брезгливо морщусь и сглатываю слюну, пытаясь смыть поднимающийся вверх комок тошноты.

Наконец зажигалка нехотя выдавила из себя дрожащий под порывами ветра лепесток пламени. Жадно чмокая, мужчина затянулся сигаретой, и над его непокрытой, седой головой поплыло облачко дыма. Затянувшись поглубже, он удовлетворенно вздохнул и засунул зажигалку в карман пальто.

То, что он, несмотря на мерзкую погоду, все-таки воспользовался для прикуривания зажигалкой, а не применил более привычный для себя способ, меня очень радует. Значит, они уже в курсе... Значит, боятся... Маскируются... Это хорошо!

– Привет!
– Я радостно улыбнулся спине.

Звук моего голоса заставил курильщика дернуться и резко обернуться. Луна любезно осветила лицо мужчины лет пятидесяти.

На меня устремились глубоко посаженные глаза над большим орлиным носом.

Ничего не скажешь, благородное лицо. Такое можно увидеть на старых портретах в какой-нибудь галерее, а на рамке обязательно будет написано "граф такой-то" или, может, "князь". В общем, лицо человека голубой крови.

– Так это ты?
– Голос мужчины оказался под стать лицу, глубокий, властный. Голос, привыкший повелевать.

Вместо ответа я утвердительно киваю головой и неспешно распахиваю полы длинного серого плаща. В бледном свете луны холодно поблескивают пластинки моей кольчуги, плотно облегающей торс.

Мужчина с любопытством смотрит, не предпринимая никаких действий. Я расставляю пошире ноги для большей устойчивости и опускаю руки вниз, вдоль туловища.

– Думаешь, это тебе поможет?
– спрашивает он с интересом, не вынимая изо рта дорогой сигареты и поглядывая на поблескивающий металл кольчуги.

Делаю шаг в его сторону, сокращая расстояние между нами до пяти метров. Мужчина поднимает руки на уровень груди, как бы собираясь оттолкнуть меня. Я точно знаю, что последует за этим, и поэтому резко смещаю туловище вправо и вниз.

Обдав щеку легким статическим разрядом, шаровая молния проносится сантиметрах в десяти от моего лица и с треском вонзается в мусорный бак, прожигая в ржавом металле аккуратную дыру с кулак величиной. Воздух наполнился смрадом горелого мусора, и над баком замелькали раздуваемые ветром языки пламени. Мужчина удивленно приподнял бровь, как бы оценив мою прыть.

– Ну-ну, молодой человек, - очень серьезно говорит он, - вы лучше, чем я ожидал.
– Его руки расходятся в стороны так, как будто он хочет меня обнять.

Из левого рукава моего плаща в ладонь выпадает толстый изогнутый веер, собранный из черных металлических пластинок. Подчиняясь резкому взмаху руки и законам инерции, он с холодным шелестом разворачивается до тех пор, пока крайние пластинки не смыкаются друг с другом, образуя выпуклый щит диаметром около метра с зубчатыми бритвенно-острыми краями.

Эта кажущаяся хлипкой защита с готовностью встречает рождающуюся из рук мужчины плоскость желтого цвета, простирающуюся параллельно земле. Щит резко дергается в руке, встречая световую волну. Несмотря на то, что я сместил центр тяжести туловища вперед в ожидании удара, под его силой меня немного сдвигает назад. Подошва ботинок проскальзывает по сырому асфальту. Пытаясь устоять, я еще сильнее наклоняюсь вперед. Плоскость света с шипением обтекает щит по бокам и разрезает ближний ко мне мусорный бак пополам. Аккуратно отрезанная верхняя часть его сползает набок, и из нее с диким воплем вылетает кот с дымящейся на спине шкурой.