Две кругосветки
Шрифт:
Руся поздоровался и протянул самому старшему из них блестящую светлую металлическую пуговицу.
Старший, высокий парень лет шестнадцати, бережно сжал пуговицу длинными гибкими пальцами, обрадовано щёлкнул языком. Положил на ладонь, опустил руку пониже, чтобы младшим детям было видно. Осколки света запрыгали по смуглым лицам. Мальчики одобрительно закивали, вперив в пуговицу восхищённые взгляды.
Сняв с шеи пронизку с акульим зубом, старший мальчик вручил амулет Русе. Руслан с довольным
Руся спросил, откуда они. Мальчики ответили, что с острова Анаа. Их лодку носило во время бури по морю и вынесло сюда.
Старшего звали Меноно.
— Где твоя лодка? — спросил он Русю.
— Нет. Унесло, — кратко ответил Руся, вспомнив лагерную лодку и подумав, что отчасти всё то, что он сказал — правда. — Мы с другом с большого корабля. Но корабля тоже нет. Мы здесь одни.
— Это остров Макатеа, — закивал старший мальчик. — На нём никто не живёт. Где же твой друг?
— Там! У него болит нога.
Мальчики стайкой двинулись по берегу знакомиться с ещё одним этуа. Макар, отползший за это время в тень, сидел под пальмой, бледно улыбаясь.
— Что с ним? — подойдя ближе, снова спросил старший.
Руся ответил.
Туземец удивился. На этих островах не водились змеи. Однако он осмотрел ранки, покачал головой и быстро заговорил со своими. Те закивали, и двое тут же углубились в лес. Остальные обступили ближайшую кокосовую пальму. Один с ловкостью обезьяны вскарабкался наверх и стал сбивать орехи.
Привычными движениями они обдирали с кокосов толстую кожуру, а затем старший широким ножом разрубал скорлупу на две половинки.
Сверкая белозубой улыбкой, мальчик протянул угощение Русе и Макару. Руся с жадностью осушил скорлупку, наполненную сладковатой освежающей жидкостью, и принялся жевать белую плотную мякоть кокоса.
Макар выпил, откинулся на песок. Жевать кокос не стал.
Мальчики обсуждали диковинную, на их взгляд, одежду Макара. Пятнистые камуфляжные штаны вызвали одобрение.
— Хорошо! — кивали они. — В лесу тебя не видно!
Большие накладные карманы поразили воображение туземцев. Карманов у Макара было много, и похоже, во всех что-то лежало. Макар засунул руку в один из них и достал… вчетверо сложенный клетчатый носовой платок! Чистый, только влажный, не успевший просохнуть после дождя и слегка помятый. Руся засмеялся. Носовыми платками он давно не пользовался…
Макар протянул платок мальчишке, который лазил на пальму. Тот остался весьма доволен подарком.
Вскоре вернулись мальчики из леса — в руках их были какие-то листья. Старший выбрал самые на его взгляд подходящие. Он набил ими рот и принялся тщательно пережёвывать. Выплюнул получившуюся кашицу на целый лист, он, присев на корточки, пришлёпнул компресс к Макаркиной ноге. Потом ловко обернул ногу оставшимися листьями, подвязал кокосовой нитью, чтоб не слетали. Похлопав Макара по плечу, вручил ему другие листья, поменьше.
— Эти — нужно жевать. Жуй!
Макар взял в рот лист и скривился — было горько.
— Жуй! — повторил мальчик и повернулся к Русе. — Завтра этуа будет совсем здоров! — уверенно пообещал он.
— Возьмите нас с собой, на свой остров, — попросил повеселевший Руся.
— На Анаа? Хорошо, — согласился Меноно. — Скоро мы поплывём домой! — улыбаясь и приплясывая, радостно пообещал он.
Руся присел в тени, рядом с Макаром. Прижав подбородок к груди и высунув язык, он в восхищении рассматривал акулий зуб, оглаживая ладонью его гладкую, чуть желтоватую эмаль. Зуб был — что надо. Руська поднял голову, двумя пригоршнями откинул волосы со лба, вдохнул полной грудью.
Всё складывалось как нельзя лучше. Теперь Раевский был уверен, что они выберутся отсюда, и оба в добром здравии. Главное попасть туда, где людей побольше. А там — найти российское посольство и считай, уже дома.
— Ф-ш-штранно, — расширил глаза Макар, внезапно перестав жевать.
— Что странно?
— Я понимаю, ф-ш-што они гофофят! — не слишком внятно прочавкал он.
— Я тоже, — засмеялся Руся.
Макар кривясь, сплюнул листья в ладонь и пояснил:
— Ну, я думал сначала — ты их понимаешь, потому что выучился немного на Нукагиве.
Руся покачал головой.
— Эти говорят немного по-другому. Но неважно. Хронодайверы понимают любой язык.
— Круто! — глаза Макара заблестели. — Точно, я же — хронодайвер. Отлично звучит. — И он гордо выпятил грудь.
— Ты — нырок! — поумерил его пыл Руся. — Змеёй укушенный. Жуй свои листья, поправляй здоровье!
Воздух дрожал и плавился. Почти видимая глазу, плавала вокруг жара. Руслан, лениво щурясь, смотрел на сверкающую воду. Издалека слышно было, как быстро переговариваются мальчики с Анаа. В их голосах ему почудилась смутная тревога.
Руся медленно поднёс ладонь к глазам. Вслед за мальчиками с Анаа он тоже заметил в море ещё одну лодку. Лодка приближалась. Уже видно было мускулистых полуголых гребцов, дружно налегавших на вёсла.
— Вагейту! — Мальчики-туземцы стайкой окружили старшего и испуганно загалдели, словно встревоженные птицы, готовые вспорхнуть.
Жара вдруг ещё сильнее набрякла, навалилась тяжестью.
В горячем, дрожащем воздухе сорвался, взлетел к верхушкам пальм отчаянный крик самого младшего: