Две половинки темной души
Шрифт:
Таня гладила брата по коротко стриженным волосам, пытаясь его успокоить. Но Илья плакал, как ребенок. И это при том, что, будучи ребенком, он как раз никогда не плакал. Совсем! Иногда его глаза увлажнялись, но он яростно тер их кулаками, и слезы высыхали. Сейчас же они лились ручьями. У Тани сердце разрывалось при виде плачущего брата, и она начала рыдать вместе с ним.
– Почему, Таня? – выдавил он из себя, подняв на нее полные свинцовой грусти глаза.
– Я не знаю, – выдохнула она, думая, что брат имеет в виду причину,
– Почему именно я расплачиваюсь за грехи наших непутевых родителей? Из-за того, что я старший?
– С чего ты решил, что расплачиваешься за них?
– Сам я столько не грешил, Таня… – Он вытер лицо кулаком. – Да, святым не был, но и страшного ничего в жизни не сделал. Так почему же все так у меня плохо? Несчастье за несчастьем… Я думал – все искупил. Отсидел за кого-то. Предательство любимой пережил. Ан нет! Ужас продолжается. Сначала Марина, теперь Лена…
– Марина – это твоя подруга, которая поддерживала тебя?.. Та, что писала тебе письма и привозила пирожки в тюрьму? Та, которую убили?
– Ее не просто убили… – Он уже не плакал, но взгляд его стал совершенно больным. У сына был похожий, когда он лежал с температурой под сорок. – Ее убили так же, как Лену…
– В смысле, зарезали?
– Зарезали. А потом на лице накорябали это слово. – Он судорожно вздохнул. – ПРОСТИ…
– Ты хочешь сказать, что… что Лену и Марину?.. – В голове не укладывалось, поэтому Таня и делала паузы между фразами.
– Да, да! Один в один! Даже буквы расположены примерно так же… ПР… О… СТИ… Я, когда увидел… чуть с ума не сошел. Не думал, что увижу еще раз этот ужас… И это ПРОСТИ на лицах двух дорогих мне женщин.
– Значит, их убил один и тот же человек?
– Выходит, так. – И с мольбой: – Но это не я! Не я!
– Да я и не думаю, что ты, – выпалила она поспешно, убеждая не столько его, сколько себя.
– Ты – нет. А эта стерва-следователь, когда узнает… – Он закрыл лицо руками, и слова, им произносимые, звучали глухо: – Когда Марину убили, меня трепали нещадно. Спасло только железное алиби. Теперь же у меня его нет…
– Откуда ты знаешь время смерти Лены? Может, и сейчас у тебя есть алиби?..
– Я первым услышал крик Дэна, который обнаружил тело, и прибежал на него.
– И?
– Лену убили максимум за десять минут до этого. Кровь еще не запеклась, тело было нормальной температуры. Ее убили, когда я гулял… Помнишь, я выходил? Меня развезло, и я хотел проветриться.
– Все будет хорошо, я уверена, – бодро проговорила Таня, хотя никакой уверенности, конечно же, не испытывала. Но хуже было другое: впервые она засомневалась в брате. До этого верила ему безоговорочно. Раз клянется, что никого не убивал, значит, так оно и есть. Судебные ошибки случаются не так уж редко. И Илюша стал жертвой одной из них.
Но что, если все не так?
И брат не просто убийца, а серийный маньяк?
Зарезав
К женщинам, которые ему доверяли, легче подобраться.
Не имея сил бороться с монстром внутри себя, он лишал их жизни. Когда же кровавая пелена спадала с глаз, Илья понимал, что натворил, раскаивался, но не мог ничего изменить…
Только попросить прощения:
«ПР О СТИ»…
– Видишь, даже ты мне не веришь, – услышала она голос брата и поняла, что не смогла уследить за своим лицом и все ее мысли отразились на нем. – Но я тебя не виню. На твоем месте я думал бы так же.
– Ты не знаешь, как я думаю.
– Да нет, знаю. Ты предполагаешь, что я убил их всех.
– Кого их?
– Артема, Марину, Лену. А возможно, покрошил на винегрет еще пару-тройку человек. Что с меня, маньяка, взять? – Он отстранился от сестры. – Уж если ты, которая верила мне, усомнилась… Чего ждать от остальных? Тем более от тех, кому важно раскрыть преступление. Опять меня посадят – ни за что. И на сей раз я семью годами не отделаюсь. Впаяют по полной. Поэтому я спрашиваю, не у тебя или у себя… Просто вопрос в пустоту задаю… За чьи грехи я расплачиваюсь? За отцовские? Так сколько можно?
И тут Таня ему поверила. Почему – сама не знала, но вдруг пришло осознание того, что брат ее не обманывает. Вот ведь как бывает! Еще две минуты назад он виделся ей монстром, одержимым жаждой крови, и вдруг все изменилось. И как только это произошло, Таня поняла кое-что.
– Нет, Илюша, отцовские грехи тут ни при чем, за свои расплачиваешься.
– Почему ты так говоришь?
– А ты сам подумай. Двух близких тебе женщин убили одним и тем же способом. Причем в разных городах… Что это значит?
– Что? – эхом повторил Илья.
– То, что у тебя есть враг, который идет на все, чтобы сделать тебя несчастным. Он преследует тебя. Для него существует одна цель – причинить тебе очень сильную боль. Такая ненависть на пустом месте не рождается. Значит, ты сделал кому-то настолько плохо, что он на все готов, лишь бы ты почувствовал то же самое, но удвоенное, утроенное, удесятеренное. Так что ты за свой грех отвечаешь.
– Я никому ничего плохого не делал!
– А может, не замечал, как делал? Ромку ты третировал много лет.
– Ты что же считаешь, это он? – В голосе Ильи звучали неподдельные нотки ужаса.
– Нет-нет, я про то, что ты сам не замечаешь, как делаешь кому-то больно. – И поспешно добавила: – Да не только ты, все мы…
Илья хотел что-то сказать. Возразить, судя по выражению его лица, но тут дверь кабинета директора ресторана, занятая следователем, отворилась и из нее показался Роман, а за ним следом сама «стерва». Окинув цепким взглядом холл, она нашла глазами Илью и пригласила его войти.