Две силы
Шрифт:
Рассматривая события с этой точки зрения, товарищ Кузнецов понял, во-первых, то, что бродяга его одурачил и, во-вторых, то, что если бы он, Кузнецов успел бы бродягу подстрелить, то ещё были бы какие-то шансы избавиться от личной ответственности. В данном же положении этих шансов не было никаких. Прибудет следствие и установит всё так, как если бы следственные агенты всё время сидели бы в кустах и всё фотографировали бы. Тут будут и следы машины, и следы конвоя, и какие-то трупы в реке… В лучшем случае Кузнецову грозила ответственность за тяжкий служебный промах. А в худшем?
Группа отправилась по личному приказанию Бермана, а личные распоряжения Бермана были очень категорическими.
Лейтенант Кузнецов сидел под мостом, дрожал от холода и всё думал. Конечно, проще бы всего – бросить всё и скрыться в тайге. По своей работе в учреждении он знал, как много всякого беспаспортного и подозрительного люда шатается по гигантской территории от Оби до Охотского моря и от Ледовитого Океана до Южного Алтая. Скрыться, заняться золотоискательством, кто в тайге найдёт? Но тогда что будет с семьей?
У лейтенанта Кузнецова была жена и дочь. Женой он, правда, интересовался мало, она была не первой и, вероятно, не совсем последней. Но к двухлетней дочке лейтенант питал чувства, которые для него были новы. Сам-то он сбежит. Семья останется. И по советскому правосудию отвечать будет семья. Лейтенант представил себе девочку погибающей от голода в какой-нибудь колонии беспризорных детей, только тогда весь ужас его положения предстал перед ним во всей его прозаической обнаженности. Словом, так: или он, или дочурка. Третьего выбора, по-видимому, не было.
Лейтенант Кузнецов сидел под мостом, дрожал от холода и сырости и всё думал. Наконец, выход, такой простой и ясный, был найден…
– Ну, что-ж, товарищ Сидоров, давай вылезать.
– Слушаюсь, товарищ командир.
Цепляясь за мокрые камни берега, оба вылезли на мост. Здесь, на мосту, ветер был ещё более пронзительным, скудные звёзды скупо и нехотя, словно по карточкам, освещали ущелье.
Никаких подозрительных звуков слышно не было.
– Пройди осторожно на ту сторону моста и посмотри, что там, – приказал лейтенант.
– Слушаюсь, товарищ командир.
Сидоров осторожно двинулся вперед. Лейтенант поднял свой пистолет и, целясь в самую верхушку Сидоровского черепа, спустил курок. В лучший мир Сидоров перешёл самым комфортабельным из всех возможных путей – без всяких предисловий.
В течение нескольких дальнейших минут лейтенант Кузнецов развивал стремительную деятельность. Простреленный череп Сидорова он свесил за край моста, чтобы кровь не запачкала его обмундирования. Потом стащил с трупа сапоги, штаны, гимнастерку и прочее, разделся и снова оделся во всё Сидоровское, включая и белье, кстати, всё это было сравнительно сухим. Свою собственную фуражку он прострелил сзади и внутренность её вымазал Сидоровскою кровью, сбросил её с моста, но не в воду, а на берег. Потом всё своё обмундирование он связал в узел, поднял с настила моста чью-то валяющуюся фуражку и исчез в тайге, приблизительно по тому же направлению, по какому исчез и Стёпка.
Уже завтра тут, конечно, будет следственная группа. Единственный след, который она найдёт от старшего лейтенанта Кузнецова – это его фуражка, простреленная сзади и наполненная кровью и мозгом. В списках Средне-Сибирского отдела НКВД фамилия Кузнецова будет заменена чьей-то иной, семья получит что-то вроде пенсии, а сам Кузнецов будет считаться погибшим на
Пройдя по тайге ночь почти ощупью, и день – почти бегом, бывший старший лейтенант Кузнецов разложил костёр, сжёг на нём всё своё бывшее обмундирование, разметал и рассеял его пепел, и начал новую жизнь, с которой мы, может быть, ещё столкнемся…
Секретарь Троицкого парткома, товарищ Нечапай, отправляясь рано утром по служебным делам, первым открыл голый труп на мосту, перевёрнутый вездеход под мостом и что-то вроде трупа под вездеходом. Охваченный служебным рвением и чувством сенсации, с замиранием сердца он позвонил в Неёлово. Но так как там, кроме дежурного офицера, не было никакого стоящего начальства, то товарищ Нечапай был слегка разочарован. Впрочем, несмотря на это разочарование, товарищ Нечапай проявил значительную административную деятельность: поставив на мосту караул, сам отправился вниз по реке с дюжиной вооруженных комсомольцев для поисков дальнейших следов или жертв нападения. В нескольких десятках метров вниз от моста группа обнаружила на отмели реки труп очень основательного гражданина, с отрубленной на запястье левой рукой и со страшной раной под грудью. Труп был вытащен из воды и осторожно положен на берегу, товарищ Нечапай знал, как опасно путать оставленные преступниками следы их деятельности. Дальнейшие поиски вниз по реке не дали ничего. Метрах в пятистах две речки сливались в одну, достаточно многоводную и быструю, и найти там что-нибудь было затруднительно. Товарищ Нечапай, впрочем, приказал нескольким комсомольцам пройти ещё километров десять вниз по реке, и сам вернулся в Троицкое.
В Троицком оказалось, что ему из Неёлова звонили “разов с двадцать”, как сообщил об этом дежурный по комитету. Нечапай предпочел избавить Неёлово от двадцать первого звонка, и позвонил сам. Дежурный по отделу был, видимо, не в духе.
– Куда это вас черти носили, товарищ Нечапай?
– Не черти, а по службе. Реку осматривали.
– Не ваше это дело. Приготовьте транспорт. Часа через два прибудут власти.
– Сколько властей?
– Приедет товарищ Берман – это раз.
У Нечапая даже дыхание захватило: сам Берман! Значит, дело первостепенной важности. Теперь ему, Нечапаю, нужно уж в грязь лицом не ударить, кто знает, какие возможности может открыть хотя бы и не очень близкое знакомство с Берманом.
Но дежурный по отделу продолжал:
– Потом прибудет товарищ Медведев со следственной группой, потом, должно быть двое или трое с собаками. Приготовьте транспорт от выгона к мосту, все прибудут на самолётах.
И Берман, и Медведев, и на самолётах! Ну, держись, товарищ Нечапай, такой оказии, может быть, во всю остальную жизнь не представится!
– А на когда транспорт приготовить?
– Товарищ Берман уже вылетел, будет, надо полагать, часа через два. Товарищ Медведев – попозже. Я ещё позвоню через полчаса.
– Так я через полчаса снова буду у аппарата.
В течении тридцати минут товарищ Нечапай проявлял неслыханную административную деятельность. В результате её на огромный и гладкий, как стол, выгон у Троицкого были отправлены единственная в Троицком рессорная коляска для начальства и, запас беды не чинит, полдюжины телег для простых смертных. Через полчаса товарищу Нечапаю было сообщено, что товарищ Берман будет через час – полтора, товарищ Медведев – почти в то же время, может, минут на десять попозже.