Две силы
Шрифт:
– Куда сбежал?
Тут Серафима приняла окончательно таинственный вид и ответила совсем туманно:
– Ну, мало ли куда можно сбежать?
Чикваидзе очень хотелось плюнуть ей в физиономию, потом он передумал и решил плюнуть на дорогу, но передумал опять и только ещё раз выругался, сочно, длинно, но не вслух.
К клубу обе машины подъехали почти одновременно. Разношёрстная стая собак встретила их разнокалиберным лаем. Особенное неудовольствие вызвал Чоб. Откуда-то из-за угла возник Степаныч и привёл своих четвероногих подданных в какой-то порядок. После чего стал столбом и безучастно смотрел, как выгружались пассажиры и свёртки, как дядя с лошадиным лицом поправил два пистолета
– Ты помоги выгрузиться, – загремел Медведевский бас, – что ты этакой чучелой торчишь?
Вместо ответа Степаныч издал свист, от которого Серафима Павловна чуть не присела. Из-за угла, как по щучьему велению, выбежали оба беспризорника, Ванька и Васька. Или, наоборот, Васька и Ванька.
– Вы поосторожнее, – сказал Медведев, – в этом свёртке стекло.
Но беспризорники уже были обучены и без Медведева. Во всех свёртках что-то соблазнительно булькало и переливалось, шёл запах ветчины, икры, сёмги, жареного поросёнка и прочих жизненных благ.
Один только Медведев чувствовал себя здесь как дома. Берман стоял, как изваяние с папироской в зубах. Завойко разминал ноги и посматривал то на Медведева, то на Бермана. Чикваидзе просто не знал, куда ему, собственно, деваться, и только Серафима Павловна подошла к Берману, ещё раз повторила свой классический книксен и сказала сладеньким голоском:
– Прошу здравствовать, товарищ Берман!
Медведев даже оглянулся по дороге к двери. “Ну, и чучело гороховое”, – подумал он ещё раз. Но Берман сделал полтора шага навстречу Серафиме и подал ей руку. Медведев, как минут десять тому назад Чикваидзе, совсем собрался было плюнуть, но, как и Чикваидзе, удержался. Нет, Завойко тут путает, никакой агентуры, агентуру так не демонстрируют. Товарищ Медведев был уверен только в одном – в том, что товарищ Берман ничего не делает спроста. И при всём его физическом отвращении к Берману, товарищ Медведев знал: творцом или, по крайней мере, одним из творцов данного ведомства со всеми его аксессуарами был товарищ Берман. Так что отвращение смешивалось с уважением примерно в пропорции пятидесяти к пятидесяти. В данный момент товарищ Медведев искренне желал, чтобы Берман утонул где-нибудь в болоте…
Но это были только мечты. Возвращаясь к реальной действительности, Медведев взял на себя роль гостеприимного хозяина.
– Так что, товарищи, давайте расписание поездов: кто, куда и насколько. Я, значит, по тетеревам. Вы, товарищ Берман?
Товарищ Берман вынул изо рта папиросу.
– Мне, в сущности, всё равно. Рыба тут есть?
– Так точно, товарищ Берман, – удивленно сказал Медведев. Представить себе товарища Бермана с удочкой в руках было как-то затруднительно. – Вот туда, версты три-четыре, омуток такой, рыб там на две пятилетки хватит.
– Так вы меня снабдите и удочкой, и ружьём.
– Теперь дальше к порядку дня, на какой час приготовить обед?
– На обед я вернусь в Неёлово, так что вы, товарищ Медведев, не беспокойтесь. Кое-какая закуска у меня с собой.
Завойко был здесь своим человеком и в особенно тщательном уходе не нуждался. Чикваидзе свистнул свою постоянную собаку и постарался исчезнуть сразу и бесследно. Серафима Павловна своим прежним сладеньким голоском обратилась к Медведеву:
– А можно мне, товарищ Медведев, какую-нибудь корзиночку для грибков; охота – это не наше женское дело, а я бы к обеду свежих грибочков…
Серафиме Павловне было доставлено лукошко, Берману – удочка и двустволка, Завойко во всём охотничьем всеоружии махнул приветственно рукой:
– Ну,
Товарищ Трофим с его Чобом стояли недвижно и монументально.
– Вы вот что, товарищ Трофим, – сказал ему Берман, – вы оставайтесь здесь, тут тайга, а не город.
Товарищ Трофим не ответил ничего. Берман зашагал по указанному Медведевым направлению; товарищ Трофим подождал минут десять и тронулся вслед за ним.
– Так что, ведь товарищ сказал, чтобы вам оставаться? – заметил один из беспризорников.
Товарищ Трофим обернулся своей лошадиной физиономией:
– А если товарищ начальник ногу сломает, кто отвечать будет, ты или я? А ты не в свое дело не лезь, понял?
У товарища Медведева в клубе была своя постоянная комната. Придя в неё, товарищ Медведев старательно и толково разложил на столе все принесённые с собою блага жизни, и через час его храп уже потрясал массивные стены охотничьего замка НКВД. А вне этих стен Серафима Павловна делала вид, что она ищет грибы, товарищ Берман делал вид, что он удит рыбу, и генерал Завойко делал вид, что он стреляет уток. Где-то вдали, приехавший раньше товарищ Иванов проспал и во сне всё перелистывал свою таинственную книгу, а Степаныч шнырял по тайге, делая вид, что он выполняет данный ему Медведевым заказ – три штуки тетеревей.
ПРИРОДА И НАЧАЛЬСТВО
Когда Берман очутился в тайге, то, казалось, даже деревья и кусты стали смотреть на него с каким-то неодобрительным беспокойством. Бермановская фигурка, действительно, как-то не гармонировала с природой. Уже одна походка человека, который даже и по тротуарам ходить не привык, создавала впечатление чего-то чуждого. Двустволка за плечами была, как седло на корове. Паучий взгляд, казалось, даже и в тайге выискивал оппозицию и контрреволюцию. Но Берману отношение природы к нему было совершенно безразлично. Он сам среди природы чувствовал себя чужаком. Хотелось поскорее вернуться в свой кабинет и там снова запутывать и распутывать нити и клубки допросов и заговоров. Если бы не особые обстоятельства, то никакими прелестями природа не заманила бы его на свое таёжное лоно.
Берман всё той же расхлябанной городской или, даже, канцелярской походкой прошёл около версты, перешёл какую-то полянку и, оглянувшись назад, быстро юркнул за подходящий куст. Отсюда, из-за куста, он стал вглядываться в пройденный им путь. Вскоре на этом пути показалась жилистая фигура товарища Трофима с Чобом на сворке. Берман покинул свой наблюдательный пост, несколько сот метров прошёл, более или менее, ускоренным темпом, потом из кармана своего пиджака вынул портсигар и, поковырявшись над ним, достал какой-то тюбик, из которого насыпал на свой след две-три щёпочки зеленоватого, приторно пахнущего порошка. Впрочем, рассыпая его по траве, Берман не только перестал дышать, но даже и зажал себе нос свободной рукой. Отойдя ещё шагов на полсотни от места этого таинственного происшествия, Берман снова залёг за кусты и стал приглядываться и прислушиваться.
Товарищ Трофим бодро и размашисто шагал по Бермановскому следу. Чоб бежал впереди, пока не добежал до места происшествия. Тут он стал чихать, тереться носом то о лапы, то о траву и, вообще, проявлять признаки беспокойства и недисциплинированности. Он припал к земле, глаза его стали наливаться кровью. Товарищ Трофим натянул сворку:
– Ну, в чём дело, Чоб?
Вместо ответа, Чоб повернулся и оскалил зубы. Товарищем Трофимом овладело чувство какого-то смутного беспокойства. Чоб продолжал скалить зубы и даже рычать. Товарищ Трофим достал из кобуры пистолет.