Две стороны неба
Шрифт:
Роберт подавленно сел рядом со старухой Седберг, дремавшей, грозно нахмурив густые брови. Ему очень хотелось заплакать. Или завыть и выть долго-долго, до беспамятства...
Малютка Юджин страдальчески тер виски. Братья Мариньо вполголоса переговаривались, поглядывая на вечно сонную Женевьеву. Отрешенная от мирской суеты мадемуазель Эмма опять что-то шептала себе под нос. Каталинский хрипел, уткнувшись лицом в плечо Эриха Майера. Сидели, съежившись, мальчик и девочка, дети Уиллитов. Рассеянно рассматривала свои ярко-красные ногти Эдит, и худющие ноги ее были покрыты синяками, совсем как у Вирджинии... Смотрел прямо перед собой Ялмар Боркман, а его жена Эльза, напротив, крутила головой во все стороны. Была она еще очень красива и сразу бросалось в глаза, что Гедда - ее копия. Гедды в зале не было.
Вирджил Форрестол и здесь что-то считал, подслеповато тыча в клавиши карманного вычислителя. Еще в зале сидели Паркинсон со своей тетрадью, супруги Макдивитты и другие обитатели бывшего объекта "Фиалка".
– Братья!
– традиционно начал О`Рэйли.
Роберт перевел глаза на кафедру. Головы остальных тоже повернулись к О'Рэйли, только Каталинский продолжал спать.
– Приятно видеть, как единодушно откликнулись вы на призыв собраться здесь, чтобы совместно обсудить некоторые вопросы. Ни для кого не секрет, что в нашем доме творится неладное. Здесь завелась непрошеная гостья смерть. Наши ряды начали редеть катастрофически быстро. Я не говорю о внешних причинах, из-за которых с нами нет больше мистера Гриссома, Луиджи Альвезе...
– А что с ними?
– удивилась Эльза Боркман, заталкивая под парик выбившуюся прядь рыжеватых волос.
– Их дальнейшая судьба пока неизвестна.
– О'Рэйли вздохнул.
– Ясно одно: живыми в руки коммунистов они не попадутся. Я продолжу мысль.
– Он повысил голос.
– Итак, кроме внешних причин и независимо от них есть причины внутренние, причины слишком серьезные, чтобы ими пренебрегать. Я имею в виду насильственную смерть Скоти... Жоржа Требо, кончину Ричарда Леннокса и Вирджинии Грэхем. Эти люди ушли от нас совсем недавно и мы должны разобраться, что привело их к гибели.
"Бедный Тедди Хэмер!
– угрюмо подумал Роберт.
– Никто еще не спохватился, что тебя не видно. А Майкл для мусоропровода подошел и с одним ухом. И с взрывчаткой".
Он поморщился, потому что очень уж заныло у него там, где раньше располагали душу.
– Что там разбираться!
– хмуро сказал Малютка Юджин.
– Скотину прикончили за дело, это ж ясно, он всем насолил. Эта сволочь Леннокс сам себя угробил, а Джин просто плеснула с перепоя в стакан не то, что хотела. Устраивает, мистер?
– Нет! Не устраивает. Почему одних убивают, другие бегут, а третьи кончают самоубийством? Значит, что-то неладно в нашем общем доме, коли мы вместо еще более тесного сплочения скатились на путь раздоров. И это сейчас, когда так важно единство, когда мы должны выстоять во что бы то ни стало, потому что близится время великих перемен.
– Ну?
– насмешливо выкрикнул Антоневич.
– А мы и не слыхали о столь примечательных известиях, брели, так сказать, во тьме.
– Ирония здесь неуместна, - сухо ответил О'Рэйли и вытер слезящиеся глаза.
– Мистер Питерс скончался, но я возьму на себя смелость утверждать, что с его смертью не утеряна связь с нашими единомышленниками на Земле.
О`Рэйли сделал эффектную паузу. Все молча ждали продолжения, а Роберт заерзал в кресле от злости.
– Мистер Питерс передал мне шифры и вот буквально вчера с Земли пришло сообщение о подготовке переворота.
О'Рэйли перегнулся через кафедру, возбужденно поводя из стороны в сторону длинным носом. Его костлявое лицо вытянулось, потому что никакой реакции не последовало. Только мсье Лебен со стуком выставил перед собой обрубок ноги с протезом и сказал бесцветным голосом:
– Что-то долго они тянут. Этак нам и не дожить.
Роберта передернуло от вранья О'Рэйли. О'Рэйли явно пользовался тем, что радист Энди плевал на подобные собрания.
– Я не слышу ликования, - с горечью констатировал О'Рэйли.
– Я понимаю, вы устали ждать, но обещаю, что ждать осталось недолго. И поэтому я призываю вас к единству, ибо давно известно, что одинокое дерево буря валит без труда, а вот перед плотной стеной леса она бессильна.
– Послушай, мистер, а кто тебя, собственно, уполномочил читать нам проповеди?
– лениво поинтересовался Луис Мариньо.
– Моя совесть!
– вскинулся О'Рэйли.
– Мне больно все это видеть! И я взываю: опомнитесь, перестаньте убивать друг друга! Повторяю, наша сила в единстве.
– Он отдышался, вытер платком лоб.
– Раньше мы собирались в кинозалах, ресторанах, но потом почему-то разбрелись по тесным каморкам и начали ненавидеть друг друга...
– Потому что опостылели друг другу!
– крикнул Луис Мариньо.
– Мне лично, мистер, до смерти опостылела твоя рожа.
– Господь бог наш призывал любить друг друга, - тихо промолвил О'Рэйли.
– То-то в него и насажали гвоздей, - мрачно сказал Малютка Юджин.
– А живучий ведь, сволочь, был!
– неожиданно восхитился он и замотал головой.
– Надо бы попробовать на мистере проповеднике!
– развеселился Эрих Майер и оттолкнул плечом спящего Каталинского.
– Интересно, сколько он протянет?
Братья Мариньо засмеялись. О'Рэйли прикрыл глаза и терпеливо ждал.
– У меня есть предложение, - сказал он, когда братья успокоились. Что если нам возродить прежние хорошие традиции и опять собираться? Посидеть, послушать музыку, потанцевать, поговорить, выпить немного вина, наконец!
– А потом парни напьются и начнут драться или приставать к дамам! возмущенно ответила Анджела Макдивитт.
– Или и то и другое вместе!
– неприятно засмеялся Антоневич.
– Смотри-ка, а ведь помнит!
– закричал Луис Мариньо, возбужденно хлопая себя по коленям.
– Небось, понравилось?
– Ну вот!
– Анджела Макдивитт раскраснелась от возмущения.
– Они даже трезвые не могут вести себя прилично.
– Но-но, сволочь!
– рявкнул Малютка.
– Ты чего людей оскорбляешь? Может, повторить?