Две стороны неба
Шрифт:
"А теперь закрыть глаза и пусть весь мир хоть сгорит в адском пламени!"
Он закрыл глаза. Нет ему никакого дела до этого мира! Боже, да для того, чтобы его пальцы устали, перебирая эти мягкие волосы, не хватит и десяти тысяч лет!
– Почему ты с оружием?
Увы, десяти тысяч лет, кажется, не получалось...
– Я научился управлять ботом.
Гедда чуть отстранилась, невидимая в темноте, но ему казалось, что он отчетливо видит ее зеленые глаза.
– Научился?
– Да. И завтра с Малюткой - в путь!
За небрежно произнесенными словами он старался скрыть невесть откуда взявшееся чувство вины.
Наступило очень долгое молчание.
– У одного хорошего старинного писателя есть рассказ, - наконец, сказала Гедда.
– Рыцарь, вооруженный копьем, вступает в бой с локомотивом, принимая его за дракона. Как ты думаешь, чем закончился тот бой?
– Я знаю, - поспешно ответил Роберт.
– Не надо, Гедда!
"Не надо портить этих минут. Потому что как только ты начнешь излагать свои веские и, может быть, справедливые доводы, я начну злиться. А я не хочу злиться, мне так хорошо с тобой!"
– Не буду тебя ни в чем разубеждать. Сам поймешь...
Гедда помолчала, потом насмешливо спросила:
– Ты пришел, чтобы я благословила тебя и поклялась ждать, как Ярославна?
Она моментально превратилась в ту Гедду, чьи волосы совсем не хотелось гладить.
– Я не знаю, кто такая Ярославна, - сдерживаясь, ответил Роберт.
– Не удивительно! Это же персонаж русской литературы, а русские, конечно, всегда были красными, даже во времена Киевской Руси, и их книги сплошная пропаганда!
– Включи-ка свет!
– Пожалуйста!
Гедда встала и в каморке вспыхнул свет.
– А теперь слушай.
– Роберт тоже встал.
– Нет, дай карандаш и бумагу.
Гедда молча открыла шкаф и подала ему тетрадь и ручку. Потом прислонилась к стене и скрестила руки на груди.
– Вот!
– сказал Роберт, кончив писать.
– Возьмешь в лаборатории излучатель ультразвука - все равно что маленький пистолет, только красный, пойдешь вниз и свернешь в тупик справа от входа в ангары. Там он один. На ручке излучателя есть наборный диск с цифрами. Наберешь цифры - я тебе их написал, - нажмешь кнопку и подождешь три секунды. Потом опять. Здесь все написано.
– Спасибо, - очень спокойно сказала Гедда.
– Это на случай твоей смерти, так что ли?
– Можешь хоть сейчас!
– Ты же знаешь, я не умею...
– Так научись! Я же за месяц научился!
Гедда закрыла глаза.
– Значит, это выход...
– Из твоей Кунсткамеры!
– Милый дурачок Гриссом!
– прошептала Гедда.
– Показываешь выход другим, а сам его не видишь...
– Представь, не вижу! Только не предлагай удрать вместе с тобой, как Леннокс.
– Я не буду тебе ничего предлагать, -спокойно ответила Гедда и открыла глаза.
– Иди сюда.
Роберт недоверчиво подошел к ней и она положила руки ему на плечи.
– Милый дурачок Гриссом! Когда же ты, наконец, станешь взрослым и поймешь?.. Я так хочу, чтобы ты стал, наконец, взрослым и понял!
Она быстро поцеловала его в упрямо сжатые губы и легонько оттолкнула от себя.
– Иди, искатель приключений, иди, храбрый рыцарь, только прошу: возвращайся взрослым!
Она приложила ладони к лицу и тихо повторила:
– Возвращайся...
Оказалось, что его ноги не могут сдвинуться с места.
– Ты опять хочешь оставить свое оружие?
Насмешка расковала цепи на ногах. Он попятился к кровати, взял автомат и вышел, не сводя глаз с Гедды.
*
– Ага! Тебя-то нам и нужно!
– злорадно сказал Луис Мариньо, глядя в черную глубину обзорного экрана.
– Подчаливай, Малютка!
Роберт стоял за спиной долговязого Антоневича и ему ничего не было видно. Он попытался протиснуться вперед, но это оказалось неосуществимым у комбайна контроля двигательных систем, занимавшего полрубки, расположился Витторио Мариньо; его брат сидел прямо на комбайне, упираясь растопыренными локтями в толстые трубы охлаждения, а ногами в спинку кресла пилота, в котором быстро работал руками Малютка Юджин. Чуть впереди Антоневича, занявшего проход, стоял Эрих Майер, прислонившись к регенерационной батарее. К тому же все были в скафандрах, хотя и с откинутыми шлемами, и в этой тесноте свободно чувствовал себя только Малютка, сосредоточенно перебиравший клавиши необъятного пульта управления. Каюты бота были раза в три меньше каморок Базы и никто, конечно, не хотел там засиживаться, тем более, что бот выходил на цель.
– Ах ты долгожданная, - приговаривал Луис Мариньо, обрадованно качая курчавой головой.
– Висишь себе, ненаглядная, в пустущей пустотище и не знаешь, не ведаешь, что тебя ждет!
Эрих Майер подался вперед, сказал озабоченно:
– Не промахнись, Малютка! Подходи к шлюзовой.
– Не мешай, сволочь!
– рявкнул Малютка, вытирая огромной ладонью взмокшую шею.
– Тормози, тормози, - приговаривал Луис Мариньо.
– Так... Так... Мягче, не поцарапай красавицу. Классно, Юджин!
Пол под ногами дрогнул и так ничего и не увидевший Роберт ткнулся носом в спину Антоневича.
– Все. Гаси экран, - сказал Луис Мариньо.
Малютка Юджин напоследок почти нежно прошелся пальцами по клавишам и поскреб в рыжих волосах.
– Так, ребятки!
– деловито сказал он, неуклюже ворочаясь в узковатом для его габаритов кресле.
– Прибыли. Ты, - он ткнул пальцем в Луиса Мариньо, - остаешься здесь. Остальным вооружаться. Прямо сразу и выйдем. Шлюзовая уже открыта, нас ждет.
– Почему я?
– недовольно спросил Луис Мариньо.
– Пусть Длинный или Эрих.
– Сказано - значит все!
– отрезал Малютка.
– Вернемся, можешь жаловаться начальству, понял?
Арчи Антоневич захохотал. Роберт боком пробрался в коридор. Его охватило радостное возбуждение, голова кружилась от азарта, пальцы уже ощущали знакомую тяжесть оружия.
Вот сейчас он возьмет автомат и ринется на эту коммунистическую станцию! Спасибо, Малютка! Техобслуживание, говорите? Кончилось ваше техобслуживание! Оборудование проклятое - в пух и прах, киберов ваших - на куски! Горючее... Ха-ха! Ваше горючее, говорите? Ошибаетесь, господа красные - наше горючее! Экс-про-при-ация! Эх, Паркинсон, где ты со своей тетрадкой? Ведь тут, тут творится настоящая-то история, тут, а не в вашем змеином гнезде!