Две жизни
Шрифт:
Анастасия тоже заметно раскраснелась. Голос ее стал глуше, но как – то проще, душевнее.
– А теперь расскажи немного о себе, Митя, – неожиданно перешла она на «ты». – Этот дядя Егор – твой родственник?
– Нет, родственников у меня нет. Совсем нет. Отец с матерью умерли, братьев и сестер Бог не дал. А дядя Егор... Мы были просто соседями. А недавно... Как вам сказать?.. В общем, взял он меня к себе заместо сына.
– Усыновил, стало быть?
– Выходит, так. Теперь я зову его отцом, а тетю Глашу – матерью. Вот и все мои близкие.
– Но есть у тебя, наверное, и любимая девушка?
– какое там! Кому я нужен, такой увалень!
– Не прибедняйся, Митя. Я уверена, что заглядываются на тебя девки на гулянках.
– А я ни на какие гулянки не хожу. Зачем это?..
– Вот как! Что же ты делаешь?
– Работаю.
– А кроме работы? Не все же время работаешь.
– А кроме работы... Люблю ходить в лес, на луга, за реку. Там прелесть!
– А книги ты читаешь? Или не одолел еще грамоту?
– Читать я могу. И писать тоже. Только где их взять, книги?
– Ну, книги ты можешь брать теперь у меня. А там, за рекой, что такого особенного?
– Словами не расскажешь. Там все не такое, как здесь. Даже воздух другой. Травой пахнет, цветами. В небе жаворонки поют. Да мало ли...
– Слушай, Митя, а ты не взял бы и меня с собой туда, за реку?
– А это как вашей ми...
– Митя! – она погрозила ему пальцем. – Мы о чем договорились?
– Ладно, сходим как-нибудь. Покажу вам все свои любимые места.
Так проговорили они часа два. Потом Анастасия проводила его до калитки. И тут вдруг воскликнула, всплеснув руками: – Ой, Митя, я же обещала что-нибудь подарить тебе! Так вот... – она сняла с себя цепочку с золотым нательным крестиком и, прежде чем он успел что – либо сообразить, набросила ее ему на шею. – А теперь беги! Беги, беги! И помни – ты обещал взять меня с собой за реку.
– Да как же это так... с крестиком – то?.. Разве я посмею? – начал было Дмитрий. Но она лишь сжала его руку своими маленькими горячими ладошками и побежала вверх по мраморным ступеням, крикнув на прощание:
– До свидания, Митя! До завтра!
Совершенно сбитый с толку, он тщательно прикрыл калитку и медленно побрел к себе в кузницу. Маленький крестик, надетый под рубаху, казалось, хранил еще тепло девичьей груди. А в голове билась одна мысль: «Что это, величайшее счастье или начало величайшего несчастья?».
Глава третья
День начал клониться к вечеру, когда они, возвращаясь с заречных лугов, миновали мост и остановились возле Святого ключа. Здесь Анастасия легонько тронула Дмитрия за плечо и тихо сказала:
– Всё, Митя, дальше я пойду одна.
– Это почему? – удивился Дмитрий.
– Так будет лучше. Незачем лишний раз мозолить глаза всем любопытным. Да и не стоит мне, пожалуй, идти через калитку. Слишком припозднились мы сегодня. А отец мой, сам знаешь... Так что пойду я по большой дороге через парадный вход. Слышишь благовест? Это закончилась обедня в храме. И я смогу, в случае чего, сказать, что задержалась на церковной службе.
– Вот оно что! – понял Дмитрий скрытый смысл ее слов. – Но вы не жалеете о нашей прогулке?
– как я могу жалеть о том, что принесло мне огромнейшую радость?
– Но это может закончиться, как мне кажется, неприятностью для вас.
– Нет, я не думаю, что это будет так. По крайней мере пока... Да если б и случилось что-нибудь подобное, то... Хватит! Я жить хочу. Жить и радоваться жизни. Как радовалась сегодня там, за рекой. Ведь то, как я до сих пор проводила время за этими каменными стенами, да и в городском пансионе, это не жизнь, Митя. Это тюрьма, неволя в золотой клетке. И я так благодарна тебе, что ты дал мне увидеть наконец красоту настоящей, живой природы, вместо той, косметической, какую день и ночь наводят в усадьбе наши садовники, а главное – помог ощутить волю, ощутить всю прелесть жизни, почувствовать себя свободной. Хоть на несколько часов. Но дело не только в этом...
– В чем же еще?
– А это я скажу тебе как-нибудь после. Да, после, – повторила она, почему – то покраснев. – Кстати, а ты сам... Ты рад сегодняшней прогулке?
– Еще бы! Да я...
– И согласишься еще раз провести меня по своим любимым местам?
– Хоть завтра.
– Нет, завтра не получится. Завтра у нас в имении какие – то знатные гости. Чуть ли не сам граф Потоцкий из Рязани. Так что, сам понимаешь... А вот послезавтра... Послезавтра ведь Петров день, престольный праздник. И дядя Егор без слов освободит тебя от работы. Да и я смогу сказать, что пойду в церковь. В Петров день там с утра до вечера служба. Все наши чтут этого святого. Зайду и я поставить свечку. Постою покрещусь немного и – в лес. Очень хочется взглянуть на эту... как ты сказал недавно, белую рощу.
– Да, это мое самое любимое место в лесу. Представь себе целую рощу берез. Одних берез! И среди них – дуб. Огромный, развесистый, как гриб боровик среди волнушек. Так и кажется, что он что – то нашептывает несмышленым березкам...
– Да ты – поэт, Митя!
– Вы скажете!
– Нет, серьезно. Всякий раз, как ты говоришь о природе, я не могу наслушаться. Не всякому писателю дано такое. Тебе бы поучиться где-нибудь!
– зачем? Дядя Егор вон даже грамоты не знает, а другого такого мастера поискать.
– У каждого своя судьба, Митя. И я хотела бы видеть тебя не просто кузнецом. Но мы еще поговорим об этом. Нот послезавтра в белой роще и поговорим. Только встретимся лучше не здесь, а сразу за мостом, в прибрежном орешнике, где сегодня зайчонка спугнули.
– Сразу с утра?
– Ну, не совсем с утра. А как ударят к заутрене, так и приходи туда. Я не заставлю тебя долго ждать.