Двенадцать полнолуний
Шрифт:
Яна все-таки решила поступать в медицинский. Мама Неля остыла, почти смирилась с тем, что ее дочь в Америку приезжать не хочет и к выбору Яны относилась философски, но все равно удивлялась.
– Не понимаю, с чего у тебя такое желание быть именно врачом?
– Мне кажется, что учиться будет интересно и потом врач – гуманная профессия.
– Гуманная, да уж, – фыркнула мама и вспомнила о своем медицинском дипломе, а заодно о копеечной зарплате после развала Союза, которую к тому же и платили не вовремя.
– Сейчас все изменилось, – вздохнула Яна, не желая спорить, тем более по телефону, находясь за треть мира от мамы. Был еще жив в памяти неприятный диалог сразу после получения родителями грин карты.
– В Рашке ничего не меняется к лучшему и мне не надо там жить или бывать, чтобы знать об этом, – неожиданно зло сказала мама,
– Яська, ты же гуманитарий, зачем тебе медицина? – ворчал Артем, в сотый раз объясняя простенькую задачу, которую Яна со слезами на глазах безуспешно пыталась понять.
– И ты туда же! – она уже и не думала скрывать слезы, бросая ручку.
– Я пытаюсь тебе помочь, но даже если ты поступишь, сможешь ли учиться там?
Яна спорила, что сможет, но где-то в глубине души понимала, что Артем абсолютно прав.
– Иди на лингвистику или журналистику – отлично получится! – говорил он, а Яна упрямо мотала головой. Артем понимал, что это марш протеста по отношению к маме, не хотел лишний раз бередить Янины раны, поэтому вздыхал, листал учебник, раздумывая, как лучше объяснить.
– Ты же пошел на экономический, хотя тоже гуманитарий, – обиженно сказала Яна, исподлобья глядя на него.
– Положим, математику и все, что с ней связано, я знаю неплохо, – отозвался Артем, – Учителя пророчили мне успех именно на этом поприще.
– Ну да, будешь сидеть в своем просторном кабинете с семью подчиненными и заниматься ненавистными цифрами, – проворчала Яна.
– Ты будешь заниматься химией или нет? – преувеличенно строго спросил Артем, решив не развивать эту тему, а Яна покорно вздохнула.
Десять лет спустя Артем неоднократно вспоминал ее слова, когда особенно уставал от цифр, смотрел на подчиненных, пересчитывая их – ровно семь – и удивляясь, как точно сбылась случайная реплика Яны. У него никогда не было большего количества подчиненных, а когда он брал восьмого, то из коллектива обязательно уходил кто-то нужный и Артем прекратил свои эксперименты.
Яна не поступила в медицинский, провалив вовсе не химию, а биологию, получив на экзамене вопрос о пищеварении червей. Они встретились с Артемом вечером, после того как стали известны результаты, шли по центру, и Яна вздыхала.
– Я сосредоточилась на анатомии и даже представить не могла, что будут вопросы про червей!
– Но ты же видела билеты прошлых лет! – возразил Артем. Его усилия не пропали даром – химию Яна с грехом пополам начала понимать, а биологию упустила из вида.
Однако Артем видел, что Яна не слишком расстроилась и вполне по-деловому говорит о поступлении на лингвистику, тем более английский она знала вполне прилично.
– Ну и хорошо, я уверен, что языки – это твое.
Сам Артем помимо английского изучал еще и французский и делал это играючи. Многие вещи давались ему на удивление легко. В этом году он окончил свой экономический факультет и собирался на стажировку в какую-то крупную компанию. Яна искренне его жалела, считая, что творческому и креативному Артему будет там скучно, а он недоумевал – что такого творческого видит в нем Яна?
– Потом сам поймешь, – неизменно отвечала она, и больше Артем не мог вытянуть из нее ни слова.
А Яна действительно без труда поступила на лингвистику и начала учиться с удовольствием. Она жила в квартире на улице Достоевского, деньги ей присылали родители, хотя мама время от времени ворчала по поводу того, что Яна теряет время в России, а могла бы жить в Америке. Мама радовалась лишь тому, что дочь все-таки осваивает иностранные языки, а это пригодится даже здесь. Вторым языком Яна выбрала французский, как Артем, а третьим немецкий, к которому проявляла склонность и даже шутила, что в прошлой жизни наверняка жила в Германии. Правда шутила исключительно в разговорах с Артемом, который спокойно относился к прошлой жизни, мистике, гаданиям и приметам из уст Яны. За пределами общения с Яной Артем не очень в это верил, но рядом с ней все это казалось абсолютно естественным.
С немецким Яне помогала бабушка, которая когда-то учила его в школе, да и потом не забросила, продолжая доставать какие-то книги и читать их время от времени. При всей невозможности продолжить образование, бабушка знала язык очень неплохо. За помощью во французском Яна обращалась к Артему,
– Ты специально выбрала его, чтобы иметь возможность чаще общаться с Артемом? – как-то поинтересовалась бабушка, а Яна обиделась. Разумеется, бабушка попала в точку, тем более так называемый язык любви абсолютно не нравился Яне, произношение давалось с трудом, но ради того, чтобы проводить больше времени с Артемом, пусть даже под предлогом учебы, Яна была готова пойти еще и не на такие жертвы. И именно ради Артема она, порой, ночью зубрила слова и правила, снова и снова слушала диски с диалогами, стараясь быть лучше. Уже позже Яна понимала, что многое из того, что она делала, было исключительно ради Артема. Даже потом, в Америке, далеко от него, Яна продолжала думать категориями «А одобрил бы Артем? А что бы он сказал?» За Артемом хотелось тянуться, Яне нравилось, что он лучше ее и совершенствоваться придется всегда. Артем мог делать ей замечания и критиковать, она не обижалась, разве что делала вид. Когда ее муж Алекс пытался сказать что-то похожее, то Яна или сердилась на него или попросту игнорировала все замечания. Именно Артем говорил, что у нее есть талант к рисованию, и Яна рисовала. Если бы однажды он сказал, что она абсолютно бездарна, Яна, пожав плечами, отложила бы кисточки, выбросила картины и больше не вернулась бы к этому занятию никогда.
«…Чего же боле?»
Три года Яниной учебы были приятными и насыщенными. Ей удалось находить подработку на выставках, даже не ради денег – родители присылали достаточно, а чтобы получить необходимый опыт. К тому же это было интересно для общительной и любознательной Яны. Потом также легко она устроилась подрабатывать гидом для иностранцев, хотя все вокруг недоумевали – в Петербурге такая конкуренция среди представителей этой профессии, а Яна и не гид вовсе, а так, студентка! Когда ее спрашивали, в чем секрет, она только плечами пожимала – туда, куда другие боялись идти, потому что считали себя не подходящими для той или иной должности, Яна приходила уверенно и получала то, что хотела. Она была немногим лучше других, просто не боялась пробовать и ошибаться. Ведь и отказов было не мало, но кто же их со стороны считает? Однокурсницы завидовали ее успехам и шептались про влиятельных любовников, а Яна только смеялась над этим. На лето ей удалось устроиться на ресепшен в один из известных отелей Петербурга с ковровыми дорожками, швейцарами у дверей и огромными зеркалами в резных рамах в холле. Девочки снова допытывались, в чем ее секрет, потому что никак не могли поверить, что Яна всюду приходит с улицы. Странная она была, их однокурсница Яна Никитина. Безусловно, яркая, притягивающая к себе внимание, но какая-то отстраненная. На первом курсе девочки выходили куда-то компанией, и мужское внимание по большей части доставалось именно Яне. Внимание Яна принимала снисходительно, будто так и надо, со всеми общалась ровно, никого не выделяя, и это снова удивляло ее однокурсниц. На факультете лингвистики были сплошь представительницы женского пола, и слухов со сплетнями в связи с этим было много. Обсуждать Яну было интересно, хотя она ровным счетом ничего не делала для того, чтобы стать объектом повышенного внимания. Говорили, что у Яны есть постоянный любовник, отсюда свободные деньги и самые теплые рабочие места, на которые и специалистам-то сложно устроиться. Именно поэтому Яна Никитина равнодушна к другим молодым людям, чтобы не злить любовника и не лишиться его покровительства. И по этой же причине Яна никого не приглашает к себе домой, хотя известно, что живет она одна, в самом центре города. Однажды Яна попросила Артема встретить ее после занятий, подгадав время так, чтобы большая часть их группы находилась в этот момент на улице. Сделано это было неслучайно – Яне откровенно нравились разговоры о себе, хотелось удивить однокурсниц еще сильнее. Результат превзошел все ожидания – Артем был красавец, который нравился всем без исключения девушкам, и Яне Никитиной стали завидовать еще больше. Если до этого теплилась надежда, что ее любовник старый и некрасивый, то теперь оказалось, что он похож на голливудского киногероя, только лучше, потому что реальный.
– Почему ты не скажешь им, что живешь в родительской квартире, на деньги, что они тебе присылают? – как-то раз поинтересовался Артем.
– Зачем? – пожала плечами Яна, – Мне нравятся их догадки, так интереснее жить!
– И на работы свои ты устраивалась сама. Разве не обидно, что они думают иначе? – удивлялся Артем, который терпеть не мог, когда о нем сочиняли небылицы.
– Пусть думают, что хотят, – отмахивалась Яна, – Если им кажется, что это сложно сделать без протекции, как я могу их переубедить?