Двенадцать ворот Бухары
Шрифт:
— Это ваш главный? — спросил Сайд Пахлаван.
Представитель России, — сказал Хайдаркул, — член Военного совета Туркестана, большой человек, очень умный и знающий… Он много сделал для освобождения Бухары и сейчас о нас заботится…
— Я видел Куйбышева в Кагане, он речь говорил, — вмешался Мирак.
— А, ведь правда, — вспомнил Хайдаркул. — Мирак его видел. Мирак был очень доволен, и отец его тоже улыбнулся.
Что ж, хорошо, коли так! — сказала Фируза, продолжая разговор Мели откроют клуб, то с женщинами дело наладится. — Да, конечно, — сказал Хайдаркул. — В клубе будут собрания женщин, беседы… Клуб должен большую службу сослужить освобождению женщин. А тебе, видно, придется быть первой заведующей женским клубом!
— Ого! — воскликнул Асо. — Ну, уж если госпожа Фируза будет заведующей клубом, она потребует немедленного и полного освобождения женщин! Во всей Бухаре нет более ярой сторонницы женского равноправия!
— Уж вы скажете, право, — отмахнулась от него Фируза.
— Советская власть ценит заслуги Фирузы… — серьезно сказал Хайдаркул. — Да, знаешь, кого я там встретил? Оймулло Танбур… Вернее, она меня узнала и справилась о тебе, привет тебе передала, очень хочет повидаться.
— Правда? — обрадовалась Фируза. — Где вы ее видели? Неужели она с гаремом?
— Да, там, — сказал Хайдаркул. — Мне некогда было с ней поговорить, и я не знал, что надо сделать. Мы, конечно, ее отпустим. Наверное, она захочет вернуться к себе домой.
— Ну конечно, — подтвердила Фируза. — Ее муж — Тахир-ювелир, — с горя ночей не спит, работать не может… все спрашивает у меня, у Асо, куда делся гарем эмира, что сделали с гаремом эмира… Хорошо, что Оймулло нашлась. Ее нужно поскорее отослать домой.
— А еще лучше, — добавил Хайдаркул, — если ты пригласишь ее учительницей в клуб…
— Верно, верно, — сказал и Асо, — это будет хорошо, она тогда будет уже не Оймулло Танбур, а Оймулло Клубная.
— Не смейтесь, — сказала мужу Фируза, — хоть она и Оймулло Танбур, а ее заслуги в просвещении женщин больше моих и ваших!
— Я ничуть не смеялся!
Просто к слову сказал. Конечно, таких образованных женщин, как Оймулло, в Бухаре не найдешь.
— Верно, — сказал Хайдаркул. — Надо привлечь Оймулло, она женщина умная и сознательная. И еще есть к тебе разговор: ты знаешь Оим Шо?
— А то как же! Разведенная жена эмира!
— Да! Ее дом был в квартале Арабон, ты, наверное, знаешь?
— Нет, не знаю, — сказала Фируза. — Я у нее в доме не бывала.
Сайд Пахлаван вмешался в разговор:
— Эта Оим Шо, о которой вы говорите, дочь Шомурадбека? Если так, то Мирак знает, где ее дом.
— Какой дом? — спросил Мирак, которому уже наскучил разговор взрослых.
— Дом додхо! В квартале Арабон, рядом с твоим другом Каххором!
— А, знаю! Так это дом тети Хамрохон, да?
— Да, да, ты угадал. — Хайдаркул погладил Мирака по голове. — Настоящее имя Оим Шо — Хамрохон. Ты, Фируза, сходи к ней, познакомься, расспроси ее.
— Да я знакома с ней, — сказала Фируза. — Когда она была женой эмира, она там, в Арке, очень дружила с моей Оймулло. Давала мне деньги, чтобы я ей из города приносила газету «Бухараи шариф». Я несколько раз покупала ей газету и видела ее. Она ко мне хорошо относилась.
Вот и отлично! Пойди к ней, поговори и узнай, где ее последний муж Саидбек.
— Убежал, конечно, с эмиром убежал! — сказал Пахлаван. — Он ведь был близок ко двору…
— Нам неизвестно, уехал он с эмиром или нет, — сказал Хайдаркул, — а Оим Шо должна знать… Может быть, она даст тебе какие-нибудь сведения о нем…
— Не знаю, — сказала Фируза, — я спрошу, конечно… А когда мне идти?
— Сегодня же! Кончай тут свои дела и иди с Мираком. А у меня еще есть дело к Сайду Пахлавану. Если успеем, потом пойдем в Коплон и займемся списком женщин.
Хайдаркул встал, остальные тоже. Фируза проводила их до двери и спросила:
— Мирак, а ты что — останешься или уходишь?
Мирак в недоумении посмотрел на отца. Сайд Пахлаван спросил у Фирузы:
— Ты ведь не сейчас пойдешь?
— Нет, попозже.
— Тогда Мираку нечего тут сидеть и скучать… пусть он ненадолго сходит к сестре, хорошо?
— Хорошо, хорошо! — ответил за Фирузу Хайдаркул и, обратясь к Мираку, сказал: — Садись на своего осла и поезжай. Передай поклон от меня сестре и мужу ее. Отец подойдет часа через два.
Они вышли на улицу — Хайдаркул впереди, за ним Сайд Пахлаван, Мирак и Асо. Помощники Асо — солдаты и водонос, тоже одетый в военную форму с красной повязкой на рукаве, — стояли на посту у ворот. На вопрос Асо солдат ответил, что все в порядке, никаких происшествий не было.
В это время послышался стук копыт, в воротах показались три всадника. Солдаты вышли вперед и загородили дорогу. Но всадники, не обращая на них внимания, хотели проехать в город.
— Стой! — закричали солдаты, подняв ружья.
— В чем дело? Почему задерживаете нас? — с важностью спросил м «лдник, ехавший впереди.
Мирак узнал его и тихо сказал отцу:
— Это тот человек с револьвером… что приходил к нам на бахчу… Я узнал его, сынок, — отвечал Пахлаван. — А вон, видишь, и Наим тоже стал революционером!
Лео, выступив вперед, сказал всаднику:
— Если у вас есть разрешение, проезжайте, а если нет, придется спеши Таков приказ! Да я сам могу тебе приказать! — гордо сказал он.
— Это ведь Асад Махсум! — сказал Наим Перец.
— Пропусти! Пусть проезжают! — сказал Хайдаркул.
Асо отступил, всадники ударили плетьми коней и гордо проскакали мимо. Асо вопросительно посмотрел на Хайдаркула. Тот кивнул:
— Этот человек — большая персона. Запомни его! И ты, Пахлаван, запомни! Я сейчас тебе кое-что расскажу… Пошли!