Дверь № 3
Шрифт:
Сеанс психотерапии во сне – это что-то новое. Интересно, сколько он берет за сеанс, этот доктор из будущего? Сколько лет нас разделяет? Учитывая темпы инфляции, должна получиться просто невероятная сумма. Наверное… – Эй!
– Ладно, ладно, – вздохнул я. – Ну, допустим, ты прав, ну и что? При чем здесь Лора, Сол, холоки? Мой ребенок?
Мой собеседник радостно зааплодировал.
– Ну вот, теперь ты и в самом деле меня слушаешь! Объясню через минуту. Но сначала предупрежу Хогана, спасу тебя от федералов и позвоню Свену в Аризону. – Он улыбнулся. – Впрочем, не обязательно в этом порядке.
Хлоп! Он исчез.
Я
Хлоп! Я вздрогнул. Мой двойник снова был со мной.
– Ну вот и все! – весело сказал он, потирая руки.
– Так быстро? – удивился я.
– Ты так и не понял, что такое время, Джон?
Я улыбнулся про себя. Сам-то он понял? Он сел на пол в старой позе и продолжал:
– Ты знаешь, мне пришлось убить Аймиша.
– Что?!
– Извини, но выбора не было. Еще несколько минут, и холоки нашли бы вас. Сообщили бы полиции, и… Жалко, конечно, я понимаю, мне тоже будет его не хватать. Не говори Солу, ладно? Это разобьет его сердце.
– Он тебя не видел?
– Пошел в туалет.
В детстве у меня никогда не было животных. Мать говорила, что они пачкают. Никогда не думал, что к ним можно так сильно привязаться. Я вспомнил, как Аймиш цеплялся за мои волосы, как кружил по комнате, словно маленький вертолет… Ему нравилось, когда я почесывал его под подбородком. Хотя у птиц вроде нет подбородка…
– Джон! Ты опять?
– Извини. Просто Аймиш был особенный…
– Будет, – поправил он.
– Как?
– Ну да, ты же не знаешь. Аймиш из будущего.
– ?…
– Генная инженерия. Его сознание искусственно модифицировано. Сол спас его во время одного из своих скачков.
– Спас?
– Таких птиц использовали в качестве детекторов лжи во время шинского кризиса 2330 года.
– ?…
– Там были проблемы с пришельцами, которые умели телепатически лгать, – объяснил мой двойник. – Не волнуйся, все обошлось.
Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы подобрать хотя бы несколько осмысленных слов.
– От чего Сол спас его?
– От других птиц. Побочный эффект вмешательства в природу. Птицы убивают своих собратьев, если те чем-нибудь отличаются. Считают их своего рода предателями. Аймиша случайно выпустили на улицу, па него налетела стая, и Солу пришлось вмешаться.
– Аймиш был чем-то похож на самого Сола, – сказал я. – Нервный. С характером птичка.
Двойник странно взглянул на меня.
– Да, пожалуй.
– Меня всегда удивляло, как он умел передавать настроение без всяких слов.
– Ну, во-первых, с помощью запахов. Л потом, эти птицы и думают по-другому… – Он печально вздохнул. – Ладно, не будем больше о нем. Тебе ведь тоже придется кое-кого убить. Прямо сейчас.
Я не сразу осознал смысл его слов.
– Ты хочешь, чтобы я убил Лору? А как же… Ты же любишь ее!
– Нет, не Лору. Это трудно объяснить, Джон. – Он накрутил на палец прядь волос. – Тебе недостаточно будет простить себя. Речь идет не об абстрактных проблемах психиатрии. Ты должен убить самого перфекциониста.
– Самого себя?
– Нет. – Мой двойник скрестил руки на груди и посмотрел мне в глаза. – Ведь это
– Погоди! Я тоже спал с ней! – Нет.
– Спал!
Он покачал головой.
– Поверь мне, Джон. Именно я в тот вечер лег с Лорой в постель в доме священника. Ты остался в гостиной и уснул в кресле.
– Не помню такого!
– Ну конечно, не помнишь, ты же спал.
– Но мы с ней провели целый месяц вместе!
– Правда? – улыбнулся он. – И что же вы делали?
– Ну… мы… э-э… – Воспоминания были какими-то смутными. Мы ходили по магазинам, гуляли, разговаривали… А любовь? Как я ни силился, ничего такого вспомнить не мог. Смог лишь много позже, но это были уже его воспоминания, а не мои. – Не могу точно сказать, – признался я.
– Не можешь, потому что ничего и не было, – усмехнулся он. – Я спал с Лорой в твоем возможном прошлом. И я же оказался настолько глуп, чтобы последовать за ней в тот вечер у мыса Пили, хотя даже не умел плавать. А ты не пошел, так ведь?
– Так, – кивнул я, с удивлением вспомнив, как стоял на берегу.
– Романтик не ты, а я, Джон, – продолжал мой двойник. – Надеялся вернуть Лору с помощью своей любви… С детских лет старался вести себя правильно, чтобы оправдать извращенную любовь психически больной женщины. Стал пацифистом, наивно полагая, что в нашем мире можно выжить, не защищая себя. Эпизод с полковником в «Хилтоне» – самый смелый поступок за всю мою жизнь. Не будь там тебя, не решился бы и на это. Но тебе предстоит самое трудное. – Он протянул руку и «дотронулся» до меня. – Помоги мне, Джон, сам я не справлюсь. Ты сделаешь то, чего я никогда не смогу. Ты будешь сильным и безжалостным, как волк, который отгрызает ногу, чтобы выбраться из капкана. Капкан – это я, Джон. Я часть тебя, я следствие всех неправильных решений, которые ты принимал, сознательно или бессознательно. Часть, которая должна умереть.
– Убить тебя? Двойник кивнул.
– Пожалуйста. Другого выхода нет. Помнишь, что сказала Великая Мать? Проглотить того, кем ты мог бы стать. Это я.
– Проглотить? Съесть? – поежился я. Он рассмеялся.
– Они просто так говорят. Холоки умирают, когда их съедают. В буквальном смысле. Ты же знаешь: у них не бывает метафор. Ничто ни с чем не сравнивается, оно просто есть или его нет. За последний месяц я чуть с ума от них не сошел! Ритуалы, повторения, контроль… Будь оно все проклято! У холоков нет интуиции, нет вдохновения, одна лишь бинарная логика. Они не способны создать ничего принципиально нового, могут лишь копировать и совершенствовать. Все их машины – не более чем остатки арсеналов последней войны. Знаешь, что такое «комната снов»? – Он обвел жестом стены и потолок. – Укрупненная модель машины быстрого сна, которую придумал Сол! Цивилизация холоков – это просто какое-то множество Мандельброта, бесконечное повторение одних и тех же форм… Сначала здесь кажется красиво, приятно, а потом… – Он в сердцах сплюнул. – Представь, что какое-нибудь сетевое заведение монополизировало весь мир. Мак-Реальность! – Я улыбнулся. – Они похожи на акул. Абсолютно совершенные существа, которые не меняются миллионы лет к не изменятся уже никогда. Холоки не творцы, они хамелеоны. Неудивительно, что им понадобились мы и наши сны. Иначе им просто не о чем было бы думать.