Дверь № 3
Шрифт:
Это были моя мать и я.
– Знаешь ли ты, сколько ваших детей каждую ночь мучаются кошмарами? Мы знаем. А знаешь почему? Потому что любящие родители ежедневно мучают их «для их же собственного блага»! Ремнями и палками, кулаками и ногами, словами, наконец! Вы делаете все возможное дли собственного вымирания и зовете это любовью!
Вот ваше наследие! Вот откуда взялись холоки! Вы монстры, вы кошмар, вы не мой народ! Это мы ваши дети. Вот правда, которую ты хотел!
Экран погас. Лора села на пол и устало привалилась к стене, скрестив ноги.
– Моему папочке следовало предупредить тебя, что со мной шутить опасно.
– Сьюки? – усмехнулся
– Нет, земному папочке.
– Ты имеешь в виду того, которого ваша просвещенная раса украла, чтобы взять образцы? – удивился я.
– Не только образцы, док, – криво улыбнулась она. – Они с ним трахались. Интересно было бы посмотреть, как этот коротышка пыхтел у них между ног. Сьюки говорит, ему понравилось.
Я похолодел.
– Судороги! – голос Ванды. Лора продолжала:
– Теперь, думаю, папочка не слишком любит вспоминать о младенце, которого оставил у холоков… Или он забыл рассказать тебе о своей самой большой сделке? – Она задумчиво рисовала пальцем круги на стене. – Помнишь, мы говорили о его машине? Холодная война, коммунистическая угроза и все прочее… Он отправился сюда и предложил соглашение. Оружие в обмен на заложников. Дал холокам свое семя, а они стали вашим самым совершенным оружием. Он заплатил за него мной! Вскоре русские ученые один за другим стати впадать в депрессию, терять память, сходить с ума. Мы съели все их сны, все до одного! Их наука и техника сдали позиции, а американская, наоборот, сделала рывок вперед. Гонку вооружений за вас выиграли мы… Лишь много позже папочка осознал, как недооценивал своих соплеменников. Вам мало уничтожить противника десять, пятьдесят, сто раз – вы непременно хотите всеобщего уничтожения!
Когда ему стало ясно, что мы согласились на обмен, потому что наше существование зависит от вашей гибели, было уже слишком поздно. Он кинулся сюда, решив убить всех холоков одного за другим, но так и не смог! Отец абсолютного оружия просто-напросто нас пожалел. Особенно меня. И ему пришел в голову новый план: воздействовать на будущее, изменив прошлое. Заманить меня к вам, сделать так, чтобы я забеременела, и не отпускать назад. Можно подумать, что хоть один холок, будучи в здравом уме, согласится жить в вашем времени!
Лора расхохоталась.
– Ах, бедный папочка! Наивный мечтатель, добрый философ, просто святой! Человек, продавший родную дочь, чтобы спасти свою страну! Что он тебе наговорил? Небось сказал, что это был заговор холоков? – Она снова захихикала. – Весь план придумал он с начала до конца!
Я чувствовал, что схожу с ума. Внутри все сжалось, мысли путались, руки дрожали. Перед глазами мелькали жуткие образы, которых я не пожелал бы и врагу. Однако какой-то крошечный пятачок сознания еще держался и был способен соображать. И в этом уголке, словно заезженная пластинка, упорно вертелась одна и та же мысль: чей был тот сон, где у них стояла камера? В комнате не было никого, только мы двое!
Лора и я.
Лора и я.
Лора и я, если, конечно, не считать маленького красного кардинала, который сидел на шторе.
Аймиш все видел.
Теперь он в номере отеля.
Он наблюдал за всем происходящим.
Холоки могли узнать о нас все. Через его память. О Соле,… о Ванде… и обо мне.
– Я убью тебя! – прорычал я. Лора рывком поднялась на ноги.
– Ты не сможешь даже дотронуться до меня! Ты спишь. Здесь у тебя нет власти. – Она устало опустилась на кровать и принялась массировать соски, очевидно, подготавливая их к будущему кормлению. Потом вдруг расхохоталась: –
– Я не…
– Да, именно так! Ты же любил меня, помнишь? Даже после всей моей лжи. Даже после того, как я призналась! Ты сам это сказал. Пошел за мной в воду. Нам пришлось потом оживлять тебя. Ты ненастоящий, ты просто сон из нереального прошлого, который так и не стал явью. Ты проиграл.
– Неправда!
– Ты не можешь воздействовать на будущее, разве Сол тебе не объяснял? Изменяемо только прошлое.
– Ложь! – заорал я.
– Боюсь, что нет, – раздался голос у меня за спиной. Я повернулся. Передо мной стоял мой двойник. Одетый в ту же одежду, в которой я был на мысе, облепленный с ног до головы зеленым желе, он грустно улыбался, как усталый странник, проделавший долгий, долгий путь.
33
– Я ушел с ней, потому что любил ее.
Мой двойник подошел к Лоре и обнял ее. Неужели я так хожу – косолапо, ссутулившись, будто привык вечно пригибаться, входя в дверь?
– Уходи, – бросила мне Лора через его плечо. – Ты призрак, ты никто!
– Ты холок, – прошипел я двойнику. – Вес это ложь! Он обернулся.
– Мысль разумная, так вполне могло бы быть, но все-таки… Я – это ты, Джон.
– Докажи!
– Как? – снова улыбнулся двойник.
Подумав с минуту, я понял, что он прав. Будь я на его месте, и то не сумел бы доказать. Так или иначе, думал он так же, как я. Наш обмен репликами вполне мог бы сойти за монолог перед зеркалом. Кроме того, в отличие от Лоры он смотрел мне прямо в глаза, точно зная, где я нахожусь.
Двойник бережно уложил Лору и укрыл одеялом. Легко прикоснулся к ее животу, она накрыла его руку своей.
– Спи, любовь моя, – шепнул он. – Я поговорю с ним.
– Нечего его ублажать! – вскинулась Лора.
– Ш-ш… Не расстраивай ребенка. – Он нежно поцеловал ее в лоб.
Она обвела взглядом комнату, пытаясь определить, где я. Потом гордо выпятила живот, обняв его, словно с боем добытый трофей, и торжествующе произнесла:
– Наш ребенок!
Вся сцена напоминала живописную семейную композицию, написанную художником, в распоряжении которого были лишь различные оттенки зеленого. Такой я в последний раз увидел Лору – лысой, без бровей, с огромным животом. Изумрудные глаза, столь выделявшиеся в моем сереньком рабочем кабинете, совсем терялись в фантастическом подводном царстве среди зеленых стен, пола и потолка. Казалось, я смотрю сквозь очки с зелеными стеклами.
Такое счастливое семейство… Кто бы на моем месте решился погубить их жизнь? Может, просто уйти, оставить все как есть? В конце концов, это ведь только сон. Наверное, Лора права, и я здесь беспомощен. Мне стало все безразлично, на сердце навалилась тяжесть, словно с сильного похмелья. Да, конечно, можно взять пульт и переключить канал. Проснуться в другом мире… Только зачем? Куда мне спешить? Здесь совсем неплохо, можно и задержаться немного, а если станет скучно, поохотиться на «овощей», как называл их Сол… Остальное – его проблемы. Черт побери, он меня втянул в эту историю, пусть теперь сам и решает, как быть… Аймиш? Да пускай смотрит, что мне с того. Пускай федералы делают что хотят: врываются в номер, хватают Сола, Ванду, меня… Подумаешь! Все надоело, все…