Дверь № 3

О'Лири Патрик

– Само собой. Черт, да не кисни ты так! Наши шансы не так уж плохи. Я бы сказал… э-э… один к десяти, что ты поджаришься по дороге или застрянешь там. Такого расклада не найдешь даже в Лас-Вегасе!

Наверное, так себя чувствуют люди перед операцией, подумал я.

– А на что это вообще похоже?

– На сон, – улыбнулся Сол. – Обычный сон, с той разницей, что спать ты не будешь. – Он подошел и положил руку мне на плечо. – Джон, послушай, я сам через это прошел… и за мной никто не присматривал. – Я кивнул. – Она

работает, не бойся. Здесь все сделано моими руками. В конце концов, – добавил он, пожимая плечами, – ты сам захотел.

Я снова кивнул. Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь шторы, наполняли комнату оранжевым сиянием. Мне вспомнилось, как Лора встряхнула меня за шиворот и вырубила одним ударом. Теперь моя очередь.

– Передать ей что-нибудь от тебя? – спросил я. Он отвернулся и долго молчал.

– Не-а.

– Тогда вперед, – вздохнул я.

– Вот и славно! – воскликнула Ванда, снова берясь за шприц.

– Аймиш! – скомандовал Сол. – В клетку! Кардинал перегнулся через лоб и заглянул мне в глаза.

Я подмигнул ему.

– Не волнуйся, дружок, я вернусь. Стремительно стартовав с моей головы, он пронесся стрелой у самого пола и точно приземлился в своем золотом дворце.

– Сними ботинки и поворачивайся, – кивнул Сол. Я нагнулся, опершись руками на кровать. Ванда спустила с меня брюки и отточенным движением вогнала иглу. Я вскрикнул от резкой боли. – Теперь уложи его.

– Расслабься, Лось, ничего плохого не случится, я о тебе позабочусь, – приговаривала Ванда, помогая мне устроиться поудобнее.

Я чувствовал себя словно в кресле у дантиста.

– Сними с него пояс.

Вентилятор на потолке монотонно жужжал, разгоняя воздух. Я попытался проследить взглядом за лопастями, но, почувствовав головокружение, прикрыл глаза.

– Спокойно, – послышался голос Сола.

– Ты еще скажи: «Больно не будет», – съязвил я. Ванда нежно взяла меня за руку и нашла пульс.

– Снижается, – сказала она после паузы.

– Мокро, – пожаловался я, чувствуя сквозь брюки влажный брезент.

– Ш-ш… – Ванда прикоснулась к моему лбу прохладной рукой. Я открыл глаза и впервые увидел на лице Сола что-то похожее на страх. Он поспешил улыбнуться. Ванда снова подала голос: – Идет снижение. Минус тридцать.

– Я ничего не чувствую… – вставил я.

– А сейчас?

– Нет, ничего.

– Я ущипнула тебя за ногу, – улыбнулась она.

– Правда? Значит…

– Ты отправляешься, Бульвинкль.

– Тихо, – сказал Сол.

Теперь я и сам ощущал, как мое тело постепенно расслабляется, начиная со ступней. Теплая приятная волна катилась все выше и выше, словно я медленно опускался в ванну.

Ванда снова пощупала пульс.

– Нижняя точка, – сказала она.

Я вдруг широко раскрыл глаза. Сол низко наклонился надо мной, возясь с подголовником.

– Сьюзи! – воскликнул я.

– Это я, Ванда.

– Запиши, быстро!

Я стал диктовать адрес Сьюзи и что ей передать, если со мной что-нибудь случится. Язык тяжело ворочался во рту.

– Есть! – сказала Ванда.

– Нет еще, – возразил я.

– Пошел.

– Да нет же! – Да!

У меня началась сильная дрожь в глазах – очень странное ощущение.

– Быстрый сон.

– Я не сплю, – возразил я.

– Спишь.

– О боже, кому знать, как не…

– Сладких снов, док! – проговорил Сол. Его голос эхом отдавался от стен.

– Альфа-максимум, – сказала Ванда.

Я стремительно проваливался сквозь какую-то массу вроде пудинга или взбитых сливок. Все вокруг стало мутно-белым. В ушах стоял низкий монотонный гул. Казалось, винт речного корабля борется со встречным течением.

Внезапно у меня в руках оказался руль автомашины. Я сидел в автосалоне, в старинном «корвете» с матерчатым тентом, выступающими козырьком фарами и дверцами без наружных ручек. Год 1953-й, точно – я как раз родился. Из скрытых динамиков лились слащавые звуки «Летнего дня» Перси Фейта. В огромные окна бил яркий солнечный свет, отражаясь от белоснежных стен и натертого пола.

Неподалеку раздался смешок. Я обернулся и увидел мать с отцом – они стояли рядышком, прислонившись к пикапу «шевроле», и страстно целовались. На обоих были ярко-желтые костюмы для гольфа. Наверняка это сон. Я выскочил из «корвета» и подошел к ним.

– Привет, ребята!

Отец ущипнул мать за бедро, она взвизгнула и игриво шлепнула его по плечу. Оба расхохотались, словно детишки.

– Эй, привет! – повторил я.

Все еще обнимаясь, они с улыбкой обернулись ко мне, йотом переглянулись и снова посмотрели на меня. Я наминал чувствовать себя лишним.

– Отлично выглядишь, Джонни! – гордо заметил отец.

– Еще бы! – поддержала его мать.

Они опять начали обниматься. Мать извивалась, отбиваясь от его рук.

– Как поживаете? – спросил я.

– Мы умерли, – ответили они хором.

– Да, знаю, но… – Я замялся. На языке вертелись вопросы, по только я пытался их высказать, как сразу начинал путаться. Тогда я спросил первое, что пришло в голову: – На что похожи Небеса?

– Ну… – Мать напряженно наморщила лоб. – Тут семь уровней. Первый…

– Погоди, Роуз, – перебил отец. При жизни никогда не посмел бы. – Предоставь это мне.

– Пожалуйста, – с облегчением улыбнулась мать.

– Джонни, – начал он, сделав шаг ко мне и расставив ноги, как Джон Уэйн. – Сделай вот так. – Он вытянул прямую руку вперед от плеча. Я последовал его примеру. – Так и держи, не опускай, – улыбнулся он, стоя напротив меня, словно зеркальное отражение. Мать с сияющим видом наблюдала за нами. Вскоре моя рука отяжелела и заныла. – Больно, да? – спросил отец.