Двэйн
Шрифт:
Она не сказала никому из родни. Хотела бы поделиться с нянькой, но ту отослали из замка сразу после сватовства, как и старую няню третьей сестры. Дочери риага выросли, никакие няньки им уже не нужны, ибо девицы на выданье. Останься почтенная женщина в деревне Дансеверик, девушка навестила бы ее, но вроде как семья бывшей кормилицы спешно перебралась куда-то на восток Антрима.
— Пусть так. — Собеседник эльфа снова заупрямился. — Но какое право ты имеешь подозревать ее близких?!
— Уезжает няня вместе со всей семьей, куда-то пропадает лекарь?.. — задал Двэйн встречный вопрос. — Я не верю в такие совпадения. И подозреваю самое худшее. Я люблю Сейлан, человек, каким бы странным тебе не казалось мое утверждение.
Дэвйн требовал, чтобы девушка ела только то, что ест семья за общим столом, следила за тем, кто подает блюда и как, а еще — перед приемом пищи выпивала взбитый с солью яичный белок. Это замедлит проникновение яда в кровь, ибо яд, скорее всего, минеральный, а не растительный… Кроме того, при встречах он сам давал ей противоядие на основе белой глины. Симптомы пошли на убыль, но не исчезали полностью, а значит, яд продолжал поступать в организм.
Брат Ансельм скрепя сердце склонен был согласиться с аргументами. Он-то не был эльфом-дроу, но хорошо знал историю Рима и порой был невольным свидетелем того, как в среде аристократии разбираются друг с другом, устраняя соперников в борьбе за власть или богатое наследство. Он и сам был из такой семьи — и ушел в священнослужители, болезненно порвав все родственные связи.
Эти двое — Темный эльф и человек, — до сумерек просидели у затухающего костерка на холме, вырабатывая план действий по выявлению и разоблачению отравителя Сейлан. Имя не было произнесено, хотя оба мужчины прекрасно понимали, о каком подозреваемом идет речь — с наибольшей долей вероятности! А потом расстроенный подозрениями брат Ансельм оседлал покладистого низкорослого конька, на котором приехал, и отбыл восвояси. Дроу собирался сделать то же самое, воспользовавшись одной и своих тайных троп, ведущих к одному ему известному входу в бывшие подземные обиталища и лабиринты Светлых эльфов.
И план не понадобился, и Двэйн не успел свистнуть своего гнедого коня, пасущегося у подножия холма.
Потому что отравитель пожаловал к Темному фэйри сам. Вернее — сама. Чуткие уши дроу уловили приближающиеся шаги по траве еще до того, как стих топот копыт конька, увозившего брата Ансельма в монастырь близ Дансеверика. Шаги были едва слышные — такие, которые могли принадлежать только женским ножкам, обутым в башмачки из кожи тонкой выделки. Такие не носят крестьянки, это точно. Плащ из простой коричневой шерсти вполне мог быть и крестьянским одеянием, но не был способен скрыть главного — ни величественной осанки закутанной в него женщины, ни изящества ее движений. Гостья взошла на холм, приближаясь с Двэйну. Как она решилась на путь по узкой тропе между холмами и побережьем, озаряемой только светом полной луны?
Не иначе, ее гнало вперед отчаяние — или какое-то другое сильное чувство. Эльф слышал ее сбивчивое дыхание. Она знала, куда идет, она искала встречи. И когда из складок плаща поднялись две белые ухоженные руки, унизанные дорогими перстнями, и опустили с головы гостьи капюшон, эльф знал, что увидит. Гордо поднятую голову все еще красивой, несмотря на свои сорок с лишним лет, женщины, чьи огненно-рыжие волосы на висках изрядно припорошила седина.
Госпожа Линэд, супруга риага Хальдвана. Королева Дал Риады. Она заговорила первой — глубоким, привыкшим повелевать голосом:
— Здравствуй, Фер-Сидхи. Сейлан призналась мне нынче утром, что ездит именно к тебе, вы встречаетесь. Она не хочет замуж за сына короля Дал Фиатах. Только поэтому она сегодня избежала ежедневной порции яда. Если ты разделяешь ее чувства к тебе — увези, укради, обесчесть ее, поступай как знаешь. Если нет — все равно сделай это. Ибо я убью девчонку, посягнувшую на то, что ей не принадлежит.
Двэйн не впервые сталкивался с подобным цинизмом. Слухи о происхождении Сейлан тоже давали понять, что подозрения насчет личности отравителя верны…
—
— Говори же. — Двэйн прекрасно владел собой, но видел, что угроза королевы не пустая, и сейчас крайне важна его осторожность…
— Хорошо, Фер-Сидхи. Ее мать была дочерью лекаря-иноземца, спасшего жизнь моему Хальдвану после тяжелого ранения. Его подняли на свои длинные копья франки — что там произошло, я не знаю, говорят, лекарь был другой веры. Хальдван посмел привезти чужеземное отродье домой. Я терпела ее, выжидая своего часа, и он настал после разрешения мерзавки от бремени. Дитя же не было ни в чем виновато, я приняла ее, как дочь.
На секунду луна нырнула за край облака. Поднимался ветер. Затем ночное светило показалось вновь, и от Двэйна не укрылась легкая дрожь Линэд, как будто женщина озябла. Но, скорее всего, в ночном сумраке она увидела зеленые огоньки в глазах собеседника — и испугалась.
— Что же изменилось сейчас? — спросил дроу, слегка нахмурив брови. — В чем сейчас виновато дитя по имени Сейлан?
— Неужели не ясно?! Я растила ее, понимая, что она не соперница моим девочкам — ни по красоте, ни по рождению, — и сдерживала все слухи, хотела только одного — сохранения чести Хальдвана. Теперь, когда случилась эта омерзительная история с переигранным сватовством, говорить о чести семьи не приходится, а моя родная, моя собственная младшая дочь, чей ребенок должен унаследовать эту часть Дал Риады, останется ни с чем?! Хальдвану безразлично, какая из дочерей выйдет замуж, он бестолков в таких делах, как и все мужчины! Ты не можешь понять, что я пережила, сид! Поначалу я не хотела смерти Сейлан, я только думала отнять у нее красоту…
Двэйн был мудр в достаточной степени, чтобы не ужалить ожесточенное материнское сердце болезненными, страшными словами в виде весьма непростых вопросов. Не осведомлен ли риаг о том, что супруга убила его наложницу, раз сейчас так охотно взялся за устройство судьбы незаконнорожденной дочери? Так ли хорош жених из Дал Фиатах, который меняет свои брачные намерения из-за слухов о необычной красоте другой сестры? Будет ли он порядочным и верным мужем? А если судьба подарит молодоженам только девочек, как это случилось с Хальдваном и Линэд — во что превратится устойчивое будущее королевства и этой пары, не в череду ли междоусобиц?..
Вместо этих страшных слов (а Линэд слишком умна, чтобы не понять их справедливость!) он мягко взял ночную гостью за руку. Его оружием убеждения для женщин, как и у многих взрослых эльфов-дроу, был голос. Бесполезно было пускать его в ход при общении с эльфийками, но женщины человеческой расы всегда были восприимчивы и слушали как завороженные.
— Я расскажу тебе, как все было, госпожа. Ты хорошо осведомлена о действии яда и старалась действовать постепенно, чтобы ни у кого не возникло подозрений. Минеральный яд, содержащий соли мышьяка, имеет явный резкий запах. И готов поспорить, что в твоем личном уголке сада при замке, где ты отдыхаешь от многих дел, ухаживая за растениями, большая часть чеснока выкопана, даже едва завязавшиеся головки. Как и многие пряные травы тоже. Ты избавилась от няньки и семейного лекаря. Отнять красоту у девушки, сделав кожу нечистой, волосы — редкими, а суставы — больными, как у старухи — первый шаг отчаяния. Потом ты решила, что будет надежнее поставить жениха перед фактом — младшей дочери Хальдвана больше нет, так женись, как уговорено ранее. Да, это имело смысл. Но!.. Ты обнаружила, что результат не гарантирован. Почему-то Сейлан чахнет гораздо медленнее, чем рассчитано. Мало того, некоторые признаки отравления пошли на убыль, и вот тогда…