Двэйн
Шрифт:
Если бы сын Астор и Лейса не был искусным meicneoir и не позаботился бы о своей защите, предохраняющей от эльфийского оружия, усиленного обработкой механика, то метательный нож ромбовидной формы пробил бы ему грудную клетку в области сердца. Но крохотные металлические нашивки на одежде отвели летучую смерть в сторону — нож вонзился в кору массивного дуба, из-за которого вышел Двэйн, слегка приподнимая руки в успокаивающем жесте.
— Я не враг тебе. И, думаю, ты поймешь, кто я…
Дядя и племянник сейчас выглядели на один возраст, потому что давно миновали пору возмужания в своей долгой эльфийской жизни. Но если лицо Радрайга было вполне узнаваемым для гостя, то
Разговор не был легким, потому что оба многое пережили. Но если Двэйн был открыт миру, по-своему счастлив и стремился к насыщенной и яркой жизни, то его дядя жил в какой-то скорлупе отчуждения. Его глаза казались пустыми и мертвыми — такое Двэйн видел у древних старцев среди людей, медленно угасающих и теряющих интерес ко всему. Это было печально. Нейл просто бросила Радрайга и маленького сына, как будто растворившись на просторах Острова. О ней никто и никогда не слышал, и Радрайг считал ее погибшей. Их сын вырос, покинул родные места, женился где-то на Альбионе, а его жена… оказалась довольно необычной. Ее отцом был Светлый эльф. Нечасто можно видеть плод таких союзов. Сейчас Радрайг мало что знал о сыне, — жив ли тот, — но о внуке он был осведомлен, да и не только о нем…
— Талантливый мальчишка, мой правнук! Он вернулся на Эйри. — С гордостью в голосе произнес Радрайг, и вот тут-то глаза его загорелись!
И не только от радости за того, кого сводный брат Лейса назвал правнуком. Двэйн мог бы поклясться, что к гордости примешивался … страх.
— Ты делишься с ним мастерством? — осторожно спросил Двэйн, уже не сомневаясь в ответе.
— А как иначе?! Он превзошел меня и далеко пойдет. Я вижу, что и ты времени даром не терял, раз не дал себя зарезать. — Радрайг кивнул головой в сторону пристройки к домику, где, скорее всего, помещалась мастерская.
А еще он ловко увел разговор в сторону, аккуратно стараясь выведать, где племянник провел последний год. Нехороший сигнал. Двэйн с простодушным и открытым видом пытался убедить Радрайга, будто только что прибыл на Изумрудный остров. Он ни словом не обмолвился о том, что ему известно об отнимающем жизнь украшении, но он смог изящно и ловко свернуть беседу на тему редких драгоценных камней. У Светлых эльфов не зря имеется поговорка о том, что «Темный Темного переболтает…»
Переболтал. Да так, что вопросов стало еще больше, ибо Двэйн услышал невероятный намек на то, что потомки смешанных эльфийских пар способны без страха за собственную жизнь переходить границу территории, близкой к Точкам Разделения-Сопряжения Миров. И приносить оттуда диковинные камни, которых не добыть нигде в мире. Разве такое возможно?.. Эх, пообщаться бы с этим загадочным «правнуком»!
— Он придет завтра. — Просто сказал Радрайг. — Вы должны встретиться. Вместе мы образуем такую силу, перед которой многие, в том числе стервы из Конклава, склонят головы. Или встанут на колени — это уж как захотим…
Эта фраза дяди открывала глаза на многое и подкрепляла худшие подозрения. Ни к кому из матрон Благородных Домов Двэйн не испытывал ни привязанности, ни жалости, особенно — к Мораг. Но взамен нее погибла другая, пока что не замешанная ни в чем, будь то кровавые интриги или ритуальные убийства. Скорбь лорда Миенфльда по жестоко убитой юной жене была искренней, у него отняли любимую!
Так нельзя.
Никакого обещанного «завтра» не получилось. Когда Двэйн — со всеми предосторожностями! — вернулся к домику под прикрытием
Серебряная цепь фантазийного, особо сложного плетения. Цепь со вставками из сапфиров и изумительной красоты кулоном, внутри которого был спрятан эмалевый портрет Темной эльфийки — женщины нереальной красоты, которую трудно забыть. Украшение сжимало наполовину разрезанную шею Радрайга. Ни следов борьбы в крохотной мастерской, ни других следов преступления. Ни следов борьбы в крохотной мастерской, ни других следов преступления. Все, что могло указывать на работу с ювелирным материалом, из мастерской механика исчезло, как и сам убийца, скорее всего расправившийся с собственным прадедом — дабы сохранить свое имя и личность в тайне.
Двэйн сложил погребальный костер, проводив дядю в последний путь в Бездну. Цепочка-убийца отправилась в огонь, но медальон дроу сохранил, надеясь выйти на след его создателя. Следующие полвека он потратил на поиски дальнего родственника, выбравшего такую грязную и кровавую сторону мастерства meicneoir, о которой ранее никто даже не думал. Не было больше покушений на Мораг, но правнук Радрайга явно предложил свои услуги человеческим властителям, породив резонанс мифов и легенд, в которых предметы восставали против своих владельцев и несли смерть. Некоторые из этих предметов много позже будут найдены археологами и переданы в музеи — украшения, металлические зеркала, драгоценные кубки. Они как будто будут выбиваться своим внешним видом и дизайном из общего ряда вещей, свойственных той или иной эпохе. О том, как их использовали, не догадается и не узнает никто из ученых.
Но все это будет потом, в девятнадцатом и двадцатом веках… А пока загадочный правнук Радрайга пойдет на шаг впереди своего преследователя. До того момента, как случится Разделение Миров — и следы его затеряются надолго, да так, что и после Сопряжения он обнаружит себя далеко не сразу.
Прим. авт.: следы с лихвой обнаружатся. В событиях книг «Иней и серебро» и «Право несогласных». Главная детективная интрига, связанная с драгоценными камнями и Закрытой территорией уже в России, на Алтае.
* * *
— Кто насмелится сделать такое? — с ужасом и недоверием пробормотал молодой священник. — А как ты это распознал яд?!
— Я вижу. — Ответил эльф. — Симптомы нарастают медленно, но неумолимо. Не смотри на меня так, я никогда не прибегал к подобным зельям, это… по части Темных эльфиек. Я все-таки дроу, пойми же, человек… А каждый мужчина-дроу обязан разбираться в лекарствах и ядах — дабы в один умеренно прекрасный день не быть отравленным самому.
Люди в вопросах применения ядов ближе к Темным, чем к Светлым, которые таким видом убийства просто брезгуют.
Слабость и нарастающая день за днем бледность Сейлан. Тошнота. Скованные и неловкие движения — она пыталась скрыть боли в конечностях и как-то обронила фразу о том, что недавно ночью ноги сводило судорогой, а суставы опухли. Она как будто похудела, появилось какое-то подкашливание. На ее чистейшей шелковистой коже местами показались крохотные темноватые пятнышки, похожие на шероховатые родинки — и вот их-то девушка очень стеснялась, как и выпадения волос при каждом расчесывании гребнем. Прим. авт.: некоторые симптомы хронического отравления мышьяком. Такие новообразования называются «кератоз». Двэйн нащупал эти шероховатости на запястьях любимой, когда держал при одной из встреч за руки. Сейлан отнекивалась, но под мягким ласковым нажимом поведала, что пятнышек уже много — по всему телу.