Движимые

Бромберг Кристи

— «Он» — ключевое слово Хэдди — говорю я, поворачиваясь к ней, холод в моем голосе — результат ее постоянного вмешательства в то, как я управляюсь с отношениями, которых у меня больше нет с Колтоном. — Поставь себя на мое место. Допустим, ты пошла поговорить с парнем, с которым встречаешься, и какая-то длинноногая девица, которая ранее ясно дала тебе понять, что хочет твоего мужчину, открывает его дверь. Утром. Единственное, что на ней надето — это его футболка. Она определенно без лифчика. Тут выходит твой парень, чтобы открыть дверь, застегивая джинсы, выставив на показ свою «дорожку счастья» и чего по более, давая знать, что до недавнего

момента он был голым. Ты понимаешь, что на Длинноногой Девице, скорее всего, футболка, которой не достает на обнаженной груди твоего парня. Ты спрашиваешь своего парня «Что, черт возьми, происходит?» и видишь, как он пытается напрячь мозги, чтобы объяснить то, что ты только что видела. — Запихиваю еще одну игру обратно на полку. — Пока он отрицает, что что-то было, из его кармана выпадает упаковка от презерватива. Он по-прежнему утверждает, что ничего не было. Уверена, на самом деле слова, использованные им, были, «абсолютно ничего», но слегка на него нажав — заставив разволноваться — и, упс, выясняется, что был просто поцелуй. Только поцелуй. Гарантирую, если я надавлю на него чуть сильнее, наружу всплывет еще больше правды. Ничего не было — пусть поцелует меня в зад!

— Может была вполне веская причина… — предполагает она, но останавливается, когда я смотрю на нее.

— Так я и думала.

— Мне просто невыносимо видеть тебя такой. — Она поворачивается ко мне и поджимает губы. — Послушай, я понимаю, куда ты клонишь, Рай, понимаю. Правда, но я не была бы хорошей подругой, если бы просто сидела и смотрела, как ты совершаешь ошибку. Думаю, ты так расстроена — и имеешь на это полное право — тем, что произошло, что сейчас не видишь леса за деревьями. Тебе нужно поговорить с ним и выслушать его. Я имею в виду, что парень все еще неотступно тебя преследует.

Я в волнении приподнимаю брови, машинально взъерошивая перышки.

— Это в тебе говорит чувство вины, — бормочу я, продолжая рассматривать другие возможные варианты подарка.

— Да, — соглашается она, — но также и то чувство, когда тебя ложно обвиняют в чем-то. — Поднимаю глаза от коробки с iPod и аксессуарами к нему, встречая ее взгляд. Она протягивает руку и кладет ее мне на плечо. — Я видела, как он на тебя смотрит. Я слежу за его безостановочными попытками привлечь твое внимание. Черт, за последнюю неделю он был у нас дома три раза, пытаясь заставить тебя его выслушать. Я не собираюсь больше лгать ему ради тебя и говорить, что тебя нет дома. Знаю, ты боишься снова подпустить его к себе, но я думаю, что этот страх может оказаться полезным. Мужик от тебя без ума. Так же, как и ты. Пожалуйста, помни об этом.

Смотрю на нее какое-то время, а затем возвращаюсь к делу, нуждаясь в минутке, чтобы переварить то, что только что сказал человек, который знает меня лучше, чем кто-либо.

— Я подумаю об этом, — это все, что я могу сделать. — Я что-то упускаю? Почему ты так настаиваешь на этом, ты же у нас королева движения вперед к следующему парню, когда существует самый маленький проступок, не говоря уже о том, что парень трахает кого-то другого? Я просто не понимаю.

— Потому что он делает тебя счастливой. Он бросает тебе вызов. Выталкивает за пределы зоны комфорта. Заставляет тебя вновь испытывать чувства — и хорошие, и плохие — но, по крайней мере, ты чувствуешь. Как я могу не настаивать, когда за то короткое время, что вы были вместе, ты снова вернулась к жизни? — она бросает коробку хлопьев в тележку, которую я толкаю. — Знаю, что должна быть на твоей стороне, потому что ты моя лучшая подруга, но я не теряю надежды.

Я пытаюсь пропустить ее слова через себя.

— Ты не видела того, что видела я, Хэдди. И давай посмотрим правде в глаза, слова ничего не значат. Сначала он говорит, что ничего не было, а потом, что это

был просто поцелуй, но знаешь что? Что-то действительно произошло, и я говорю не только о его отношениях с Тони. Я сказала ему, что люблю его, и случилось то, что он убежал к другой женщине. — Мой голос срывается на последних словах, моя решимость слабеет. — Я понимаю, у него могут быть проблемы из-за его прошлого — я понимаю. Убежать на время, чтобы разобраться, что у тебя в голове — это одно, но бежать к другой женщине? Это неприемлемо.

— Никогда бы не подумала, что ты можешь быть так строга к кому-то. Чтобы не дать ему возможности оправдаться. Из того, что ты сказала, он кажется таким же несчастным, как и ты.

— Мы закончили, — говорю я ей, и имею в виду не только покупки. Я больше не хочу слушать, как она сочувствует Колтону. Закатываю глаза, слыша вздох, когда Хэдди встает перед тележкой, блокируя меня.

— Такой мужчина, как Колтон, не будет ждать вечно, — предупреждает она. — Нужно понять, чего ты хочешь, иначе ты рискуешь потерять его. Иногда, когда любишь кого-то, ты должна делать и говорить вещи, которые никогда не думала, что сделаешь или скажешь — к примеру, простишь. Это полный отстой, но так оно и есть. — Она становится с боку тележки, не сводя с меня глаз. — Есть тонкая грань между упрямством и глупостью, Райли.

— Пф-ф, — это все, что мне удается сказать в ответ, толкая тележку мимо нее, но ее слова попадают в цель. Делаю глубокий вдох, борясь с подступающими слезами и образами, наполняющими память. Изо всех сил пытаюсь разобраться, где именно проходит эта линия. В какой момент я действительно открываюсь и слушаю объяснения Колтона с возможностью поверить ему? И на каком этапе этого процесса я совершу глупость, простив его, либо не простив. Готова ли я позволить человеку, которого люблю, уйти из принципа?

Это безвыигрышная ситуация, и мне так надоело думать и убиваться из-за этого. Учитывая, что с четверга я буду проводить время с ним и его командой в Сент-Питерсберге, думаю, у меня будет более чем достаточно времени, чтобы зациклиться на этом. Сейчас я просто хочу купить Шейну подарок на день рождения и пойти насладиться его вечеринкой без осложнений связанных с Колтоном.

Твою мать! Издаю внутренний стон. Я веду себя как трусиха, и я это знаю. Просто я так боюсь простить и снова испытать боль. Быть втянутой в торнадо, именуемое Колтон, и быть отброшенной в эмоциональное самоубийство. Я вывернулась перед ним на изнанку, а он прожевал меня и выплюнул, как и предвещала Тони. Но что, если Хэдди права? Что, если я все испорчу? Что, если он этого не делал?

И на пол пути моего самоуничижения, я смотрю вверх, и мой взгляд цепляется за последний выпуск журнала «People». И вот он — настоящая причина моих страданий и эмоционального состояния, склонного к шизофрении — украшает обложку журнала. Откровенный совместный снимок его и Кассандры Миллер на вечеринке.

Боль бьет по мне в мгновение ока, и я делаю все возможное, чтобы быстро прийти в себя. Увы, в последние несколько дней у меня это хорошо получается.

— Такой же несчастный, как я? — спрашиваю я Хэдди с сарказмом в голосе. Пытаюсь оторвать взгляд, но не выходит. Он считывает каждую деталь фото. — Да, он выглядит, как настоящий страдалец.

Хэдди раздраженно вздыхает.

— Рай, это был благотворительный аукцион. Тот, на который, если я правильно помню, ты должна была пойти как его спутница, и я прочитала в Интернете, что он пришел один.

Проглатываю комок в горле. Мне и так плохо от мыслей о нем и Тони, но теперь я должна выбросить из головы и образ Кэсси.

— Прийти одному и остаться одному — это две совершенно разные вещи, — отвечаю я, отрывая глаза от обложки.

— Рай…

— Оставь это, Хэдди, — говорю я, понимая, что веду себя неразумно, но мне уже все равно.