Двое из будущего. 1904-...
Шрифт:
И дамы вмиг слетели со своих мест и даже Пудовкин не смог их остановить. Хозяин лишь пояснил:
— Наше заведение ориентируется на развлечения. И если уж вы у нас сейчас единственные посетили, то и все развлечения только для вас. Если вы захотите, то потом опять попросите девушек спуститься, но сейчас они обязаны отработать для вас номер, — и с дежурной лучезарной улыбкой хозяин кафешантанки ушел. А девицы, перевернув патефонную пластинку, повеселев, пустились в пляс.
Вскоре нам подтащили холодную водку, легкую закуску и Пудовкин, довольный ситуацией, вошел в раж. Уж очень сильно ему захотелось сегодня покутить — месяцы голодного и унылого
Девицы свое отплясали, продемонстрировали нам все узоры на кружевных панталонах и по требованию журналиста спустились обратно к столу, где их принялся спаивать мой друг. Без зазрения совести плескал им холодную водку и, смеясь, заставлял пить. Девицы быстро захмелели, повеселели. Пудовкин щипнул одну даму за ляжку и та, запрокинув голову, звонко залилась. Вторая дама отыгрывая свою роль, придвинулась ко мне и томно проворковала:
— Что-то вы сегодня, господин Рыбалко, словно не в духе. У вас что-то случилось? Что-то у вас произошло? Ну не переживайте, чтобы там не случилось, я помогу вам это забыть.
Я криво улыбнулся. Настроения у меня, действительно, не было. В кафешке я сидел просто за компанию, развевая, таким образом, скуку. Пить я не пил, лишь для вида смачивая губы, да и есть пока тоже не ел. То, что принесли из холодных закусок, у меня не вызывало аппетита — Лизка дома готовила намного вкуснее.
— А вы к нам давненько не заглядывали, — продолжала напор проститутка. Она склонилась ко мне, якобы что-то шепнуть на ухо и незаметно для окружающих пальчиком слегка оттянула край невысокого ворота, позволяя таким образом заглянуть в открывшееся декольте. Я невольно стрельнул туда глазами, заценил крепкие груди с упругими алыми сосцами и темными пятаками ореолов. Внизу живота помимо моего желания пульсирующим жаром полыхнула похоть. — Меня Мариной зовут, но вы, дорогой Василий Иванович, можете звать меня Маришкой. Я не обижусь….
Я на мгновение прикрыл глаза. Долгое вынужденное воздержание играло сейчас со мною злую шутку. Жар внизу разгорался с каждой секундой все сильнее и сильнее, туманя голову и сводя с ума. Это был тот самый миг, которому невозможно было сопротивляться. Все те нервные напряжения, все тревоги и переживания долгих месяцев пребывания в осаде под обстрелами, глушившие естественные потребности, вдруг в один миг потребовали выхода и мощной безотлагательной разрядки. И рука помимо моей воли сама забралась в декольте и нащупала плотный сосок. Девушка глубоко вздохнула и с едва заметной улыбкой победительницы запрокинула голову.
— Да…, - шепнула она жарко, приникая исхудавшим телом.
Я сглотнул и заграбастал грудь целиком.
Девушка была молода и красива. Моложе меня на добрый десяток лет. Ее упругое тело дрожало в нетерпении, так, словно оно по-настоящему желало секса, так, словно оно и не играло вовсе. Девушка закрыла глаза и ровными зубками прикусила край язычка. И снова глубоко вздохнула, когда моя рука пошла инспектировать вторую грудь и жадно коснулась торчащего соска.
Не знаю, что случилось бы дальше, если б нас в какой-то момент не отвлек половой. Без особого стеснения он громыхнул глубокими тарелками, составляя их на стол, и громко, словно нарочно, пробасил:
— Кушать подано!
Я, опомнившись, вынул руку из под платья. Еще никогда в жизни я не лапал женщин прилюдно, никогда не позволял себе настолько возобладать своим чувствам. На какие-то мгновения позабыл об окружающем мире и рамки приличия ушли на второй план. Но вот я вернулся в мир и
— Что-то еще изволите? — словно издеваясь, вопросил половой, взирая на нашу компанию сверху вниз. — Принести еще водки? Закуски?
Пудовкин на противоположном конце стола безо всякого зазрения совести шарил рукой под юбкой своей дамы. И покусывая лебединую шею, вполголоса шептал скабрезности. Дама глупо хихикала и втайне, так чтобы никто не видел, поглаживала натянутую ткань брюк.
— Ах, Лешенька, — прошептала она своему ухажеру, — пускай он принесет нам еще шампанского. Я знаю, оно там есть. И конфеток. Хорошо?
Он оторвался от белой кожи, под которой отчаянно пульсировала синяя вена, и прикрикнул на парня:
— Ты слышал? Быстро неси сюда! Не заставляй даму ждать!
И половой убежал, чтобы вернуться уже через минуту. Принес на подносе четыре бокала, запотевшую и уже открытую бутылку шампанского и коробку шоколадных конфет. Составил все на стол, разлил напиток и замер в ожидании.
— Пшел вон, — не отрываясь от объекта своего наслаждения, буркнул журналист и парень, получив от меня монету за старание, ушел прочь. Пудовкин уже изрядно пьяный сунул лапу под корсет и неуклюже цапнул свою даму за горячий живот. Та от неожиданности взвизгнула, дернулась было, но тут же опамятовалась и со смешком пересела к нему на колени. Он уже ни о чем не думал, желая немедленной любви, желая сделать все здесь и сейчас.
Мы были одни в кафе, никто кроме нас не мог позволить себе здесь что-либо купить. Офицеры и гражданские высших чинов сегодня это заведение почему-то проигнорировали, а те гражданские, что имели хоть какие-то наличные, предпочитали тратить их на нечто более полезное. И вот мы вчетвером, сидя за столом со съестным, готовы были вот-вот устроить оргию. И если Пудовкин, распаляясь все больше и больше, уже был не прочь заголиться прямо в пустом зале, то я, снедаемый жгучей похотью и пульсирующим жаром внизу живота, каким-то образом еще держался. Лапал переместившуюся ко мне на колени девку, запускал под платье руки, но каким-то краем сознания пока не позволял себе расчехляться. Девица ослабила на платье пару пуговок и, прильнув ко мне всем телом, гладила по бритой щеке, трогала мускулистую грудь, и вполголоса шептала:
— Ах, какой вы, Василий Иванович. Боже, какой же вы….
В какой-то момент она потянулась ко мне губами, желая объединить нашу страсть, но я отстранил голову — целоваться с девицей легкого поведения мне не хотелось.
— Послушай…, - сказал я, отворачивая голову и спасаясь от жарких поцелуев.
— Маришка, зовите меня Маришка. Мне так нравится.
И вот это «Маришка» меня почему-то вдруг покоробило. Мою жену так звали и только я ее так называл. И вмиг девчонка слетела с моих коленей и все мое желание, вся моя похоть оказались задавлены неожиданно железной волей. Она охнула и с неким удивлением посмотрела на меня. Но поняла, что сделала что-то не так и потому атаку на мои половые инстинкты ослабила, временно отойдя на запасные позиции. Села на свой стул, улыбнулась мне лукаво и, игриво поправив грудь, стрельнула глазам на стол.