Дворец Посейдона
Шрифт:
Экипаж влетел на станцию и резко затормозил. С шорохом откинулись ступеньки, а из корпуса выдвинулись поручни. Калиостро и его механические громилы уже успели высадиться и выстроились справа и слева от сигары с узниками.
– Кажется, мы у цели, – произнес Гумбольдт. – Теперь-то мы точно увидим морского владыку. Честно говоря, мне как-то даже не по себе. – Он слегка подтолкнул Оскара и улыбнулся, но эта улыбка не очень-то ободрила юношу.
Ворота, ведущие в тронный зал, должны были, по замыслу их создателя, вызывать трепет. Пятиметровой высоты, украшенные рельефами из светлого мрамора, они представляли собой поразительное зрелище.
– Его величество изъявляет готовность вас принять!
По сигналу Калиостро механические слуги налегли на створки ворот и впустили узников.
До чего же темно и сумрачно здесь было! Все прочие помещения, которые им довелось здесь видеть, ярко освещались, но в тронном зале царил таинственный полумрак. Свод высоко вверху над ними переходил в огромный прозрачный купол, через который, как в ренессансных соборах, внутрь струился рассеянный свет. Море над куполом, благодаря искусственной подсветке, имело насыщенный густо-синий цвет. Стаи пестрых рыб кружили вокруг купола, а их тени создавали подвижный кружевной узор на выложенном мозаикой полу.
В центре зала возвышалась усеченная пирамида высотой около трех метров. На ее вершине стоял трон, на нем восседал человек, лицо которого из-за столь причудливого освещения было практически невозможно различить. Зато Оскару сразу бросилось в глаза, что у могущественного правителя нет обеих ног.
Узники пересекли зал и приблизились к пирамиде. Калиостро знаком велел им остановиться, выступил вперед и почтительно склонился.
– Ваше величество, пленники доставлены!..
Человек на троне поднял руку.
– Хорошо, Калиостро, можешь идти. – Голос звучал мягко и мелодично, несмотря на странный акцент. Где бы ни находилась родина императора Медитеррании, это была не Германия.
– Добро пожаловать в мой дворец, господин фон Гумбольдт.
Ученый с удивлением вскинул голову.
– Вашему величеству известно мое имя?
Человек на троне негромко рассмеялся.
– Хоть мы и живем вдали от так называемой цивилизации, но не настолько, чтобы не интересоваться происходящим на суше. В последнее время ваше имя нередко достигало моего слуха.
Послышалось тихое жужжание.
Оскар увидел, как трон сдвинулся и проехал вперед около метра. Это, несомненно, было транспортное средство, которым хозяин управлял с помощью одного-единственного небольшого рычажка. Не увеличивая скорости, правитель скатился к подножию пирамиды по пологому пандусу.
– В последние годы вы, господин Гумбольдт, неоднократно привлекали внимание газет, широкой публики и ученых кругов к своей персоне. – Ваша внешность и имя известны мне по публикациям в прессе и научной литературе. Признаюсь честно: совершенно не ожидал когда-либо увидеть вас
Император отвесил легкий поклон, больше похожий на кивок.
Гумбольдт нахмурился.
– Кто вы? – словно в напряженном раздумье, спросил он.
Мужчина на троне усмехнулся.
– Разве Калиостро не назвал моего имени? Здесь меня зовут Искандер, но если вам что-нибудь скажет мое прежнее имя, могу сообщить и его: Александр Константинос Ливанос.
42
Оскар почувствовал, что у него подкашиваются ноги. Это лицо… Ну конечно же! Внезапно все части головоломки совпали. Книга в афинском Политехникуме с рисунком, который показывал профессор Папастратос. На нем Ливанос выглядел гораздо моложе, но сходство было чрезвычайно убедительным.
– Искандер? – переспросил Гумбольдт.
Ливанос отмахнулся.
– Всего лишь одна из форм имени Александр, псевдоним, если угодно. Так персы называли Александра Македонского, и мне оно показалось вполне подходящим. – Он весело взглянул на пленников. – О, я понимаю ваше удивление и чувствовал бы себя примерно так же, доведись мне оказаться на вашем месте. А теперь, пожалуйста, представьте мне ваших спутников.
– С удовольствием. – Гумбольдт наконец справился с замешательством и кратко представил своих друзей, назвав их имена и род занятий, но не слишком вдаваясь в подробности.
Когда же очередь дошла до Рембо и Океании, лицо Ливаноса выразило удивление.
– Ипполит Рембо? Выдающийся конструктор-судостроитель? Тот самый, который построил яхту самого Жюля Верна?
Рембо поджал губы.
– «Сен-Мишель III». Да, это я, – ответил инженер.
– Чудесное судно, – восторженно произнес Ливанос. – Изящное и элегантное. К тому же, значительно опережающее свое время.
– Весьма лестно. – Рембо взялся за подбородок. Всего лишь мгновение он выглядел умиротворенным, но внезапно его обида вспыхнула с новой силой: – Однако вы должны признать, что от такого человека, как вы, я ни при каких обстоятельствах не могу принять похвалу.
– Такого человека, как я? – Ливанос улыбнулся. – Что именно вы имеете в виду?
– То, что вы убийца и грабитель.
– Папа!
– Не перебивай меня. – Рембо всем телом подался вперед.
Океания попыталась его удержать, но Ливанос остановил девушку движением руки.
– Нет, не прерывайте его. Я хочу услышать все, что хочет сказать этот человек.
Рембо оттолкнул руку дочери.
– Что вы сделали с моим кораблем? – выпалил конструктор. – Десять лучших лет жизни я посвятил «Калипсо». Я вынашивал ее, как дитя. А вы разобрали ее и отправили на переплавку! Вы словно убили моего ребенка!
– Мне бесконечно жаль, что вы принимаете так близко к сердцу утрату своего корабля. Поверьте, этого не случилось бы, если б существовала хоть малейшая возможность поступить иначе. Но нам необходим металл для расширения нашего города. Как вы уже наверняка заметили, здесь, внизу, мы строим суда и машины, далеко превосходящие те, что имеются у вас наверху. Если вам будет угодно, я покажу вам некоторые из них. Разумеется, «Калипсо» была славным судном, но это жертва ничтожна по сравнению с теми кораблями, машинами и приборами, которые создаются здесь. Строительство города требует огромного количества сырья и материалов. Некоторое время мы обходились донными месторождениями руд, но теперь они исчерпаны. Пришлось искать иной выход.