Дворянин великого князя
Шрифт:
— Тем лучше. Меньше риска. Лишь бы не подохла. На, возьми ключ, да приглядывай за ней сам — я не доверяю чужим людям! А наши еще не отдохнули перед дорогой.
— Уж я постерегу, хозяин! Не тревожься и не торопись. Я все сделаю, соберу людей и тогда тебя позову. Только сперва надо будет испытать карету.
Когда мастера закончат, я вместе с ними выеду за ворота и проедусь по улице, ладно? Если все в порядке, я их отпущу и вернусь!
— Добро! Ну, я пошел, Олекса, вижу, уже тащит бутылки. Ты
Пока шел этот разговор, Елизар заглянул за штору.
— Не скучаешь?
— Нет: Осталось только выяснить, что это за пленница, которую ты мне показывал в чулане, пока Кожух спал. Это настолько гнусный негодяй, что мне от души жаль бедную девушку… Она очень мила и выглядит такой несчастной, что, если бы кто-нибудь взялся ее выручить, клянусь честью, не я был бы тем человеком, который этому помешает…
— Кожух идет. Сейчас все узнаем.
И Елизар вышел из-за шторы, с улыбкой протягивая руки навстречу показавшемуся на пороге Кроткому.
— Ну, вот и ты, дорогой друг! А с тобой Олекса и вино, которое нам обоим пришлось по вкусу!
Давай же не будем терять времени и выпьем за то, чтобы дорога твоя была счастливой! Ну а в том, что она пролетит незаметно, я не сомневаюсь: с такой попутчицей ты не соскучишься; я ее, прав да, не видел, но, надо полагать, она очень хороша, раз ты бросил жену и все остальное, но ее не оставил..?
Елизар игриво подмигнул Кожуху и поднял чашу. Кожух выпил, отер рукавом губы и причмокнул.
— Вот тут-то ты ошибаешься, Елизар, хотя девка и вправду недурна Но — нельзя!
— А-а-а! Понимаю! Для князя?
— Не в этом дело… Она… — Кожух застыл с протянутой рукой, потом мотнул головой и опустил руку. — Елизар, я доверяю лишь тебе одному.
Ей-богу! Клянусь! И только тебе я открою эту тайну..
— Тайну? — смущенно воскликнул Елизар. — Не надо! Ради Бога извини меня, что я коснулся этой темы, но я не знал, что это тайна.
— Это большая тайна, — свистящим шепотом сообщил Кожух. — И если бы я не знал тебя много лет и не знал бы, как ты любишь меня и князя Семена, я бы ни за что на свете…
— И не надо! И не надо, Ян! Ни в коем случае! Ни за какие сокровища! Я не хочу ничего знать. Спроси у кого хочешь в Рославле — все как один скажут тебе, что я никогда не интересуюсь чужими тайнами и ничего слушать о них не хочу! Боже сохрани! Давай поговорим о другом.
Кожух нервно выпрямился.
— Елизар — ты меня обижаешь!
— Нет, нет и нет! — решительно воспротивился Елизар. — Я отказываюсь слушать. Я купец, человек, далекий от всяких таинственных дел, и для меня всего дороже спокойствие…
Елизар плотно заткнул уши и, отрицатель" мотая головой, приговаривал:
— И ничего не говори — я все равно не слышу.
Ян Кожух Кроткий побагровел.
Не спуская глаз с Елизара, он отхлебнул огромный глоток прямо из горлышка плетеной бутыли потом схватил руки купца и с силой оторвал их от ушей.
— Ты меня уважаешь? — Его голос прозвучал с такой угрозой, что Елизар заколебался.
— Послушай, Ян…
Лицо Кожуха приняло вдруг обычное страдальческое выражение. Он вынул из-за пояса нож, приставил к горлу купца и кротко спросил:
— Нет, ты честно скажи, ты что, меня не уважаешь?.
— Послушай, Ян, дорогой…
— Нет, это ты послушай! — перебил Ян. — А то мне показалось, что ты не желаешь слушать, когда я хочу доказать, что я тебе доверяю…
— Но, Ян, подумай сам, зачем мне чужие тайны?
— Ах, вот как! Значит, я для тебя чужой?! — проговорил Кожух, и смертельная обида прозвучала в его голосе. — Вот ведь как оно бывает: сидишь и пьешь с человеком за одним столом, а как до дела доходит, получается — ты чужой!
— Конечно, Ян, конечно, говори, — примирительно сказал Елизар.
Кожух медленно спрятал нож, сел и сипло произнес:
— Эта девчонка — заложница. Ты понял? Как только я приеду к Семену, князь тут же выбьет из своих земель Леваша — у нас там есть еще три-четыре сотни воинов! А потом мы сразу же перейдем Угру! Картымазов — на крючке! Ему никуда не деться! А уж с Медведевым я сам посчитаюсь. Да заодно и Бартенева прижмем: дёвица-то его невеста! Ловко? И тогда, Елизар, вся земля на той стороне Угры — моя, понимаешь! Князь обещал мне это! Ничего, ничего! Я еще вернусь! А пока налей, Елизар, и помни…
— А я ничего не слышал, — улыбаясь, сказал Елизар, отнимая руки от ушей. — Я сразу почуял, что тут политика, и заткнул уши! У меня правило — никогда не вмешиваться в политику. И все это знают.
Алеша перекрестился и вылез из кареты.
В ту минуту, когда Ян Кожух Кроткий открыл Елизару тайну своей пленницы, Симон Черный понял, что смущало его ум, когда он наблюдал за невинными событиями во дворе внизу.
Он вспомнил подозрительную верность Иванца, подозрительных мастеров, приехавших с каретой, и подозрительно незапертые ворота.
Симон быстро встал и подошел к другому окну.
За углом на улице два хорошо вооруженных всадника мирно беседовали, не спуская глаз с дома Быка. В одном из них Симон сразу узнал Медведева и в одно мгновенье разгадал абсолютно все, что здесь происходит.
И тут его осенила великолепная мысль. Он улыбнулся этой мысли, схватил перо и быстро набросал несколько строчек, поглядывая через окно во двор. Он еще не кончил писать, когда Иванец вышел из кареты, незаметно кивнул мастерам и направился в дом. Бородатый тотчас забрался на козлы, а молодой скрылся в доме вслед за Иванцом.