Дворянин великого князя
Шрифт:
— Я был готов к этому, — после некоторого молчания сказал Симон. — Без римских миллионов осуществить наш план будет труднее. Но… Если вспомнить о двух начитавшихся книг бедняках, какими мы были еще пятнадцать лет назад, и сравнить их положение с нашим теперешним, эта трудность представляется мне ничтожным пустяком. В нашем распоряжении пять тысяч человеческих душ, рассыпанных на огромных просторах трех княжеств, нам известна не одна государственная тайна, мы невидимы, но все видим… И мы найдем нужное нам золото, как нашли когда-то Схарию с его миллионами…
— У него было кое-что подороже, —
— Бредил… Беседовал с Богом. И, кажется, перед концом сам поверил в то, что он действительно — Великий Пророк.
Симон умолк, и оба задумались.
— Знаешь, Симон, — сказал Елизар, — я часто думаю о том, что слабый разум человека не может самостоятельно рождать такие гигантские замыслы вроде того, что десять лет назад пришел в голову двум нищим, хотя и очень образованным монахам." И прихожу к выводу, что без вмешательства Высшей силы здесь не обошлось. Я готов поверить, что и в самом деле Господь Всемогущий вложил в наши головы все, в чем мы потом в долгих беседах и спорах убеждали мудрого Схарию, и что он так харизматически и заразительно перенес затем в Новгороде в головы и сердца тысяч людей, ставших первыми адептами нашей веры.
Симон беззвучно рассмеялся.
— Кто знает… Кто знает. Бог создал человека по своему подобию — отчего же у этого подобия не могут рождаться божественные замыслы?
Симон поднял кубок, они снова выпили, и некоторое время завтрак продолжался в молчании. Потом Симон сказал:
— Теперь, когда Великого Пророка Схарии больше нет среди нас, его заменит избранный Высшей Радой Братства Преемник. Пусть все братья нашей тайной веры думают, что это я. Но никто не может поручиться, что среди тысяч верных не найдется хотя бы один Иуда. И потому на самом деле Преемником будем мы оба. Мое завещание у тебя — ты его знаешь. Если я погибну, доведешь до конца то, что мы начали вместе. Сегодня ночью я отправляюсь в Новгород, а оттуда в Москву. Кто знает, — я могу и не вернуться. Никто не должен знать, что меня нет. Ты возьмешь все в свои руки до моего возвращения и будешь действовать от имени Преемника. Я изготовил для тебя точную копию моего перстня с монограммой. Даже Высокая Рада Братства должна думать, что получает все приказы лично от меня и все свои решения сообщает лично мне.
— Значит, снова мы расстаемся, так и не успев встретиться, — грустно улыбнулся Елизар.
— Что ж делать? Неудача в Риме требует немедленных действий. Нам нужны новые люди и новые золотые. Я постараюсь, чтобы двое наших лучших людей перебрались в Москву и устроились поближе к великокняжескому престолу, для того чтобы внедрить там наше учение. Для этого мне необходима помощь нашего старого знакомого — дьяка Великого князя Алексея Полуехтова.
Он готов убедить своего государя взять двух наших людей из Новгорода прямо в Московский Кремль. Это было бы для нас большой победой нашего дела.
— Нужны деньги?
— Нет. Нечто совсем другое. Кроме законного сына, который пошел по стопам отца и тоже служит дьяком, у Полуехтова есть еще внебрачный сын Степан, которого он очень любит. Это, как я понял, лихой забияка
— Значит, следует отыскать блудного сыночка и привести за руку к батюшке.
— Вот и прошу тебя отыскать этого Степана и указать мне его местонахождение, а все остальное я сделаю сам.
— Для нас нет ничего невозможного. Он будет найден в ближайшее время.
— Отлично. Кстати, я видел его с батюшкой на рубеже две недели назад.
— Не слишком ли много для него чести?
— У меня были свои цели. Во-первых, я хотел лично передать через него золото для наших братьев в Новгороде и сделал это, как всегда, — в посохе. Во-вторых, я хотел проверить одно место на Угре, где, как мне говорили, можно безопасно пересекать рубеж. И хорошо сделал, что проверил. Оно уже не безопасно. Там появился новый хозяин.
— Дворянин Великого князя Московского Василий Медведев, не так ли?
— Я не знаю его имени, но парень очень лихой и ловкий. Хотел меня перехитрить, но я, разумеется, опередил его на несколько ходов. Очень славный парень. Он мне понравился.
— Мне тоже. Я узнал о нем почти одновременно из двух источников. Помнишь, мы интересовались бандой некоего Антипа Русинова и послали к нему в отряд наших людей. Они досконально изучили ситуацию и пришли к выводу, что пока Антип не представляет для нас никакого интереса.
Но как раз две недели назад там появился этот самый Медведев и разгромил непобедимого Антипа за два дня, изгнав его за рубеж, к нам в Литву.
Появилась возможность перебросить наших людей к Медведеву, и я решил это сделать — хорошо бы узнать поближе, каков он на самом деле и зачем там оказался.
— Очень правильное решение.
— Скажу тебе больше, — сегодня на рассвете ко мне заявился его сосед с нашей стороны, который знает этого Медведева и даже упомянул о нем. Это некий Ян Кожух Кроткий. Слышал о таком?
— Кажется, человек Семена Бельского. Говорят, гнусный тип — держит землю где-то на Угре.
— Уже не держит.
— Вот как?
— Он примчался на рассвете как затравленный заяц. Вчера ночью на него неожиданно напали люди Федора Бельского. Ян едва успел бежать сам-пятый, бросив на произвол судьбы жену и детей, но заметь, прихватив с собой какую-то пленницу, с которой ни за что не хочет расстаться. По дороге к нему пристали еще пять человек, и это все, что осталось от двухсот людей Семена Бельского, посаженных в тех местах. Кожух сможет сам рассказать тебе, что там произошло.
— Очень кстати! Только не нужно, чтобы он меня видел. Ты уже говорил с ним?
— Он успел сообщить лишь то, что я тебе сказал, и свалился от усталости. В полдень он собирается ехать дальше.
— В таком случае пригласи его на завтрак перед отъездом и узнай все, что нас интересует, а я послушаю вашу беседу со стороны. Возможно, Кожух знает что-нибудь о Степане Полуехтове.
— Ответы на все эти вопросы ты услышишь из его собственных уст, — усмехнулся Елизар, — а пока продолжай.