Дворянин великого князя
Шрифт:
Но странное дело — с тех пор Семен никогда больше не трогал Федора, всячески избегал его, и казалось, это был единственный человек, которого он стал бояться…
На людях братья поддерживали вежливые отношения, но их никогда больше не видели вместе. Все, что нравилось одному, ненавидел другой. Так, например, Семен никогда не охотился, потому что охота стала страстью брата. Федор пропадал целыми днями в лесу, стараясь бывать дома как можно реже.
Только три человека имели доступ к его сердцу — сестра Агнешка, домашний священник Бельских отец Леонтий и князь Иван Андреевич Можайский.
Сестре Федор мог изредка пожаловаться на свои горести, причем делал он это молча: приходил, садился и грустно смотрел на нее. Агнешка всегда умела сказать ему что-нибудь утешительное, и он знал, что она никому не расскажет о его слабости. Добрый старый отец Леонтий учил его Закону Божьему, истории, латыни и греческому.
Князь, Можайский посвятил Федора в тайны политики. После смерти старого Бельского Иван Андреевич особенно привязался к заброшенному нелюбимому в семье юноше.
У князя было бурное прошлое. Он до конца стоял на стороне Шемяки и только после его смерти вместе с Иваном Шемякиным, его сыном, и несколькими верными дворянами бежал в Литву; Так, в 1453 году русский князь Иван Андреевич Можайский, внук славного Дмитрия Донского, беглец и изгнанник, стал литовским князем, "выходцем из Москвы". У него было два уже взрослых сына, но Федора он любил больше. Сколько увлекательных историй о заговорах и переворотах, о борьбе за власть и о тайных убийствах рассказал он юному Федору, не подозревая, какой фундамент закладывает в мальчишескую восприимчивую душу. Он также заразил Федора страстью к охоте. Король Казимир пожизненно дал в кормление Можайскому Гомель и его окрестности. На глухом берегу Ипути князь построил большой охотничий терем, высокий и стройный. Сюда приезжал он с друзьями в лучшие дни своей жизни. Сюда привозил он потом часто Федора, здесь рассказывал ему таинственные и страшные истории. И здесь же произошло событие, с которого началась самостоятельная жизнь князя Федора.
В те годы в густых гомельских пущах еще водились зубры, и князь Иван Андреевич любил вспоминать о настоящих праздниках, когда он со своим лучшим другом Иваном Владимировичем, князем Бельским, выходили вдвоем на огромного зверя.
За несколько дней до начала охоты сотни загонщиков и своры собак рыскали по лесу, а потом, окружив зубра, посылали гонца в терем на Ипути. Тогда два уже немолодых князя брали в руки длинные прочные рогатины со стальным хорошо отточенным лезвием и отправлялись в лес.
Они выбирали маленькую полянку и ждали. Кольцо загонщиков сужалось, и через несколько часов на эту полянку выходил бык. Огромный свирепый зверь выше всадника и весом в пять тысяч фунтов и два маленьких пеших человечка с тонкими рогатинами.!
После четырех таких поединков в охотничьем тереме стоял пир горой и лихие песни разносились по всей округе, после пятого — суета, волнение, непривычная тишина, — и понесли легкие воды Ипути большой челн, а в нем окровавленное изуродованное тело князя Ивана Бельского…
Случилось это пятнадцать лет назад…
С тех пор князь Иван Андреевич Можайский никогда больше не приезжал в свой терем на Ипути. Но Федору он всегда позволял пользоваться им и охотиться на любую дичь в Гомельских пущах. А Федор любил это заброшенное в глухих лесах уединенное место, да и неудивительно — с ним связано столько незабываемых минут его жизни…
Здесь, слушая рассказы князя Можайского, он впервые осознал свое призвание, здесь потом он составлял грандиозные планы будущего и разрабатывал сложнейшие замыслы государственных дел; на этом самом камне лежало мертвое тело его отца, и на этом самом камне он принимал Сейчас важнейшее решение в своей жизни.
По завещанию князя Ивана, Федор получил стольный город Бельского княжества — Белую и близлежащие к ней волости Верховье, Вольтово и Шепгово. Семену достались остальные волости княжества к кусок земли на Угре с центральным имением Синий Лог, пожалованный князю Ивану за особые заслуги еще Великим князем Литовским Сигизмундом. Остальные небольшие владения, разбросанные в разных местах Литовского княжества, полученные уже от Казимира, князь Иван отдал в приданое дочерям. Три сестры Федора вышли замуж за князей, и только одна, его любимая Агнешка, не стала княгиней. Она вышла замуж по любви за пана Ивана Ходкевича. У всех сестер уже давно росли дети, были свои заботы, и ни с кем, кроме Агнешки, Федор не поддерживал связи. Иван Ходасевич, маршалок дворный, в обязанности которого входила забота обо всех дворянах Великого княжества Литовского, О спокойствии в столице и о безопасности престола, был значительным лицом при дворе. Он охотно помог Федору в начале его самостоятельной жизни, и Федор быстро выдвинулся в число первых вельмож. Но потом неожиданно появился Семен, и Федор почувствовал, как незаметно, потихоньку стало меняться к нему отношение. А после истории с подписанием посольства к папе Сиксту IV Иван Ходкевич посоветовал Федору незаметно покинуть двор вместе с Олельковичем.
Федор вернулся в Белую и, наблюдая издали за всеми делами брата Семена, пытался разгадать его намерения.
Вот тогда-то у Федора и начал зреть ЭТОТ замысел.
Ни на секунду не выпуская Семена из виду, Федор начал распродавать свои волости и собирать сильную преданную дружину. В конце концов, в его непосредственном владении остался только стольный город Белая, но зато появилась большая армия воинов и слуг, о которой никто не знал. Семен, напротив, тайно выкупал все земли, которые Федор продавал. Федор с улыбкой следил за этими перемещениями — Семен продвигался при дворе, и у него появились крупные деньги. Эти деньги потихоньку и незаметно переходили к Федору в обмен на земли, а сам Федор постарался тем временем, чтобы люди поскорее забыли о его существовании. Это ему удалось.
За три года он все подготовил, и теперь остается сделать последний шаг.
Неделю назад Федор навестил князя. Можайского.
Старик уже не; встает с кресла. Но глаза такие же молодые. И заблестели как встарь, когда Федор попросил разрешения пожить несколько недель в тереме на Ипути, объяснив это так:
— До сих пор я охотился лишь на мелкого зверя. Пришла и моя пора выйти на зубра!
И вот зубр загнан и окружен.
Сегодня приедут трое приглашенных друзей, и завтра утром состоится поединок.
Но сейчас Федор думал не об этом.
Уже сегодня, через несколько часов, он начнет совсем другой поединок, куда более трудный, опасный и затяжной.
Перебрав в памяти четки событий, нанизанных на нить его жизни, он пришел к окончательному решению.
Хотя, в сущности, это неправда. Он пришел к нему давно. Еще три года назад. И все эти годы он готовил для поединка оружие, закалял, оттачивал и чистил его. Просто об этом никто не знал. Да и сам он в своих мыслях никогда не шел до конца. Вплоть до нынешнего дня он мог в любую минуту остановиться или повернуть в другую сторону. Но наконец настал момент, когда ЭТО пришло в состояние, в котором либо должно было умереть в его мозгу, либо выйти за его пределы и стать реальностью.
Еще и еще раз вспоминая и взвешивая, Федор убедился, что дерзкая мысль, возникшая три года назад, овладела им полностью и отказаться от нее он уже не в силах.
Князь Федор глубоко вздохнул, расправил плечи и с удивлением осмотрелся.
Висел тот же густой туман, но что-то вокруг измелилось. Все стало розовым. Где-то вставало невидимое солнце. Как будто в холодном сером дыме растворили несколько капель горячей крови…
Федор опустил голову.
Надпись на песке исчезла.
Лишь одно его имя еще, угадывалось по едва заметным черточкам.