Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века
Шрифт:
Многие супружеские пары того времени составляли одно целое: имели много сходного в характерах, нравственных установках, образе жизни. Этому способствовало одинаковое воспитание и единый круг общения.
Например, П. А. Вяземский отмечает «скупые пары» (влиятельная «графиня Толстая и ее муж Варфоломей Васильевич») [232] . Некоторые супруги добровольно отдалялись от большого света [233] , а некоторые, как чета Закревских (Арсений Андреевич Закревский был в 1848 году назначен московским военным генерал-губернатором), сходились на том, что каждый живет своей жизнью, так как «расчетливый же муж молодой богатой жены, любивший гораздо более женины деньги, нежели ее самое и супружескую честь, не убивался ее развратом, которого она не заботилась и скрывать» [234] . Но были и достойные примеры счастливых семейных пар: так, чета Баратынских поражала современников своим спокойствием, упорядоченной, размеренной и тихой жизнью. Жена помогала мужу: сохранилось несколько объемных альбомов со стихами Е. А. Баратынского, переписанных Анастасией Львовной: она переводила его стихи на французский язык, была его музой, а также первым судьей и ценителем его произведений. В стихах, ей посвященных, спустя восемнадцать лет совместной жизни, поэт благодарит супругу:
232
Вяземский П. А. Указ. соч. С. 254, 126.
233
Толстой М. В. Указ. соч. С. 167.
234
Записки графа Ф. П. Толстого. М.: РГГУ, 2001. С. 167.
Супруги Толстые (художник Федор Петрович с женой) все делали вместе – проводили праздники, обустраивали свое жилище. Их дочь писала, что в казенной квартире – доме с мезонином на Васильевском острове – вся мебель была сделана по рисункам отца охтенским мужичком-столяром. Обивку для мебели из дешевой материи вышивали три ее тетки. Мать украшала мебель греческими узорами, драпировала и вешала занавески [236] .
235
Русские писатели в Москве: Сб. / Сост. Л. П. Быковцева. М.: Московский рабочий, 1987. С. 237–238.
236
Каменская М. Ф. Указ. соч. Т. 55. С. 614.
Л. А. Ростопчина приводит письма графа Ф. В. Ростопчина своей жене в 1812 году: «Целую твои ноги, благодетельница, молись за меня Богу: молитвы праведников доходят до Него»; «Целую тебя с сердцем, преисполненным твоими добродетелями, и умом, восхищенным счастьем, какое нас ждет»; «Вернись в город разрушенный, дом разоренный, к мужу тебя боготворящему и уважающему беспредельно» [237] .
Петр Андреевич Вяземский страстно любил жену свою Веру Федоровну. Князь принимал участие в Бородинской битве и накануне писал жене: «Ты в душе моей, ты в жизни моей. Я без тебя не мог бы жить» [238] .
237
Ростопчина Л. Семейная хроника (1812). М.: Типогр. «М. В. Валдин и Ко», 1912. С. 10.
238
Рожанковская И. И. Судьба одного семейства. Карамзины. Вяземские. СПб.: Изд-во «Пушкинского фонда», 2008. С. 149.
Счастье А. С. Грибоедова было недолгим. Сохранились письма его к жене, полные любви и нежности: «Бесценный друг мой, жаль мне тебя, грустно без тебя как нельзя больше»; «Потерпим еще несколько, Ангел мой, и будем, чтобы нам после того никогда более не разлучаться»; «Помнишь, друг мой неоцененный, как я за тебя сватался, без посредников, тут не было третьего» [239] .
Василий Иванович Григорович (конференц-секретарь Академии художеств) прекрасно жил со своей женой Софьей Ивановной – «любили друг друга умною, серьезною любовью» и в своих пятерых детях души не чаяли. По вечерам она раскуривала для мужа трубку, а затем они сидели друг против друга в креслах, курили и разговаривали о том о сем [240] .
239
Грибоедов А. С. Указ. соч. Т. 1. С. 333.
240
Каменская М. Ф. Указ. соч. Т. 56. С. 349.
Супруги Милютины (Алексей Михайлович и Елизавета Дмитриевна) двадцать три года прожили в постоянном, неизменном согласии, в сердечной друг к другу привязанности, разделяя обоюдные радости и печали. В письме к брату жены, Павлу Дмитриевичу Киселеву (на тот момент министру государственных имуществ), извещая его о кончине жены в 1838 году, вдовец писал: «Она была женщина необыкновенная, с чувствами возвышенными и сердцем любящим. Я потерял с нею все. Пожалейте обо мне» [241] .
241
Милютин Д. А. Указ соч. С. 161.
Е. Н. Моллер (урожденная Муравьева) пишет в своих воспоминаниях, что жизнь ее была в высшей степени счастливая, так как вышла замуж она по любви за генерала Моллера, обладавшего (по ее словам) лучшими качествами души [242] .
Дочь Федора Петровича Толстого вспоминала, что семья их была очень дружная, отношения между родителями – самые нежные. Вот, например, как проводили они зиму 1825 года: днем каждый занимался своим делом, а вечером сходились за работой у круглого стола. Отец изготавливал медали, дамы работали и поочередно читали вслух. Когда Ф. П. Толстого назначили вице-президентом Академии художеств и дали ему чин статского советника, то в семье случился переполох и радость огромная. Его даже насильно усадили в кресло, надели бумажный лавровый венок и в шутку преклонялись перед ним как перед божеством [243] .
242
Моллер Е. Н. Памятные записки // Русская старина. 1890. Т. 66. № 5. С. 334–335.
243
Каменская М. Ф. Указ. соч. Т. 56. С. 37, 339.
Н. М. Карамзин через три месяца после женитьбы на Катерине Андреевне Вяземской писал своему приятелю Вильгельму Вольцогену: «Да, милый барон, я должен лишь благодарить Провидение за мое теперешнее положение, в котором мне почти нечего желать. Милая и нежная супруга – настоящее сокровище в этом мире… Разочаровавшись в иллюзиях, которые манят в юности, человек научается ценить домашнее счастье как истинно ценное…» [244] Прекрасные отношения между супругами сохранялись до самой смерти Николая Михайловича.
244
Рожанковская И. И. Указ. соч. С. 108–109.
В своем предсмертном письме жене К. Ф. Рылеев благодарит свою супругу Наталью Михайловну за счастье их совместной жизни: «Ты мой милый, мой неоцененный друг, осчастливила меня в продолжении осьми лет. Могу ль, мой друг, благодарить тебя словами, они не могут выразить чувств моих» [245] .
Супруги Давыдовы, Василий Львович и Александра Ивановна, также всю жизнь сохраняли чудесные взаимоотношения. Они женились по любви, хотя поначалу мать юноши не давала согласия на брак из-за бедности и невысокого положения девушки. Но в 1825 году, после смерти Екатерины Николаевны, они смогли оформить брак официально. В 1826 году жена пишет мужу-декабристу, находившемуся в заключении: «Друг мой, с каким нетерпением я жду того счастливого дня, в который тебя увижу, так грустно это, терпение не достает, с тобой, друг мой, я все забываю, даже этот ужасный острог, от которого сердце кровью обливается. Я и в нем буду счастлива с тобой» [246] . Ни слова упрека, ни нотаций, только поддержка любимого супруга.
245
ГАРФ. Ф. 635. Кн. Шаховские. Оп. 1. Д. 110. Л. 2
246
ГАРФ. Ф. 1709. Давыдов В. Л. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–2.
Как правило, именно жены проявляли смирение, чем добивались мира в семье. Умение подладиться под настроение мужа считалось добродетелью. Пример тому можно найти во взаимоотношениях императора Николая I и его супруги Александры Федоровны. Императрица всегда знала по звуку шагов, в каком расположении духа Государь. Однажды она налила ему чашку чая, и камердинер подал ее государю на подносе. Николай попробовал чай, а потом с досадой сказав – «Без сахара!» – бросил ее на пол. Императрица попросила человека вытереть лужицу, не стала говорить, что сахар был в чашке, а налила другую и сама поднесла мужу со словами: «Эта с сахаром». Государь на это сказал присутствующим в комнате: «Cet ange de bonte me desarme toujours par sa douceur!» («Этот ангел доброты всегда разоружает меня своей кротостью!») [247] .
247
Львова Е. Н. Рассказы, заметки, анекдоты из записок Е. Н. Львовой // Русская старина. 1880. № 8. С. 797.
Вот как писала их дочь, великая княжна Ольга Николаевна, о своей любимой maman: «Главное ее назначение – быть любящей женой, уступчивой и довольной своей второстепенной ролью. Ее муж был ее водитель и защитник, пользовался ее абсолютным доверием, и единственное, что утоляло ее тщеславие, это сознание, что он счастлив. Удалось ли ей сделать его счастливым? Прощальные слова моего отца, обращенные к ней перед смертью, пусть будут этим ответом: „С первого дня, как я увидел тебя, я знал, что ты добрый гений моей жизни“» [248] .
248
Николай I. Муж. Отец. Император. С. 199.