Двойная радуга (сборник)
Шрифт:
Алдона дружила со своими собаками. Они подчинялись даже движению ее бровей, я видела это собственными глазами. Подчинялись совсем не потому, что боялись, нет. Просто очень ее любили. А она любила их.
Закончилась эта история замечательно. Через пару лет я узнала, что Алдона вышла замуж за хорошего человека – он приезжал делать прививки ее псам. И что все они – Алдона, ее муж и его сын, живут в большом доме где-то под Астраханью. И что псы живут с ними. И что у Алдоны и ее ветеринара теперь питомник.
«Питомник Волшебных Псов» – так он называется.
Многие артисты из нашего коллектива тогда брали у Алдоны щеночков. Гимнастка
Тугая проволока – штука особая. Вроде и невысоко – метра четыре от манежа, и не убьешься в случае чего, но страшно. Одна махонькая площадочка из никелированного металла ходит ходуном, вторая так же далеко, как Австралия, между ними натянута проволока толщиной в два пальца, на проволоке пляшет ангел.
Натуральная блондинка, с маленькой головкой на длиннющей беззащитной шейке, с огромными глазами и перламутровой розовой кожей, с точеным носиком, идеальной воздушной фигуркой и роскошным бюстом. Прибавьте к этому великолепию длинные ножки безупречной формы, и вы получите оружие массового поражения.
Ах, эти батманы – пируэты, эти сальто и шпагаты, этот круглый веер в руке, эти завитки светлых волос на шейке – ни у одной артистки не было стольких желающих подержать страховочную лонжу на выходе, как у Ольги. Но скоро лонжа стала оказываться исключительно в крепких руках Юрочки, вольтижера из группы наездников Александровых-Серж. Тоже красота – эти икры и бедра в трико, эта легкость и сила в тяжелых плечах, эти щелчки шамбарьера (кнут, которым направляют лошадей в манеже), в руках берейтора, эти взлетающие над крупом мчащейся лошади фигуры… Мальчики Серж были один в один – как богатыри у Пушкина. Но Юрка был лучше всех.
А если двое краше всех в округе, как же им не думать друг о друге? Тем более что Оле было ужжжасно много лет, аж двадцать пять, и она подумывала о муже.
И он появился. Жокей Юра достоялся на страховке Оленьки до того, что через три месяца ушел из своего номера и сел на репетиционный период, вводиться партнером в номер.
Оленька, выпускавшаяся из училища именно как эквилибристка на проволоке, чувствовала себя на ней так же комфортно, как вы себя – в любимом кресле. Три часа репетиций ежедневно, включая и выходной понедельник, были ее нормой. К моменту встречи с Юриком Оля была на канате одна. Партнерша, с которой они готовили и выпускали номер, забеременела и решила оставить ребенка. Все трюки, рассчитанные на двух девушек, пришлось отменить. А тут Юра. Просто подарок судьбы. Атлет, красавец, акробат и муж. Надо брать.
Но была проблема. Состояла она в том, что бесстрашный Юрка панически боялся тугой проволоки. Проработав несколько лет в коллективе жокеев, он запросто прыгал с манежа на галопирующую лошадь и становился верхним в пирамиду из пятерых акробатов, выстроенную на спинах скачущих лошадей, а это страшно даже наблюдать, но Юрка ухитрился всего пару раз ломать кости, установив своеобразный рекорд для жокеев, и считался везунчиком.
На канате везение иссякло. Юра брал в руки круглый веер (то, чем артист держит баланс), делал первый шажок по проклятой проволоке и впадал в ступор. Я наблюдала его муки с первой репетиции и потому знаю, сколько часов страха понадобилось, чтобы продвинуться на два метра. На дрожащих ногах Юрик продвигался приставными шажочками вперед, и лицо его выражало муку.
Получив доступ к благам цивилизации, мы, увы, перестали прислушиваться к своим сигнальным системам. Почти перестали. Мы больше не верим предчувствиям и говорим интуиции, которая бьется в истерике: «Да заткнись ты, идиотка параноидальная». И зря.
Но у Юры была Оленька, молодая жена, красавица и богиня, которая ОЧЕНЬ хотела ввести его в номер. И он старался.
А в курилке, где мы встречались часто, зализывая раны (я меняла пластырь на разбитых ладонях и охлаждала их в ведре с водой, а Юрка растирал прополисом свод стопы), он однажды сказал:
– Детка, эта проволока меня угробит. Я чуть ли не гажу под себя, все враждебно здесь… Ощущаю ее как клинок, по лезвию которого иду. А представь, если нога соскользнет? Евнухом жить?
Через два месяца Юра и Оля уехали и сели на репетиционный период в Баку. И мы потерялись, как выяснилось, навсегда.
А еще через пять лет я встретила в ивановском цирке жонглера Наташу Биляуэр, и она рассказала мне финал истории борьбы жокея с тугой проволокой.
Проволока победила. На одном из представлений нога Юры все-таки сорвалась, он не успел поймать баланс и с высоты своего немаленького роста пришел промежностью на толстый, тугой и очень жесткий железный канат. Два месяца в больнице, иссечение, инвалидность. Ольга оставила его, когда он еще лежал в Склифе.
Наташка сказала, что Юрик сильно пил, привыкая к новому статусу. Но сейчас все хорошо, у него богатый любовник, Юра исколесил с ним мир и даже заново научился улыбаться.
Несколько лет назад я встретила Юру в одном закрытом клубе. Он знаменит и богат, мелькает в телевизоре, и он меня не узнал.
Следующим городом были Бендеры, Молдавия. В Бендерах к нам присоединилась воздушная гимнастка. Надя Капустина. Немногословная, с прямыми широкими плечами, с вечной сигаретой в пальцах, всегда исключительно в брюках, берущаяся за любую подработку на разовых выходах и на лонже, двадцативосьмилетняя Надя казалась маленькой мне, угрюмой и пожилой.
Она не пользовалась косметикой вне манежа – цирковые девчонки, вынужденные накладывать на лица килограмм тона и румян, клеить метровые искусственные ресницы и рисовать алый вампирский рот (а иначе особый, бьющий из множества боковых цветных софитов свет манежа «съест» лицо напрочь – будет белое пятно), гримировались в быту только в исключительных случаях.
А еще Надя назначила себе аскезу в несколько часов ежедневных репетиций и строго придерживалась ее. Номер не требовал такой яростной подготовки – Надя была лауреатом всех возможных союзных конкурсов и двух международных, что в ее жанре довольно трудно из-за высокой конкуренции.
Жанр – штейн-трапе, качающаяся трапеция, специально утяжеленная, чтоб можно было делать трюки с эквилибром. Гимнастка работает на высоте минимум двенадцати метров. Поперечная штанга, на которой она выполняет трюки, полая внутри, в нее продевается трос страховочной лонжи, и вся эта конструкция раскачивается под куполом с приличной амплитудой. Во время кача артистка радует зрителей стойками на руках, копфштейнами, висом на пятках.
«Гвоздем программы» Нади были неполные штрабаты (без веревки и обрыва до самого манежа). В высшей точке раскачивания она просто падала спиной вперед с трапеции под дружное «ахххх!» зала, в последнюю секунду цепляясь носками за углы аппарата – и так несколько раз за трехминутный номер. В различных вариациях. Номер проходил под ураганные овации. Всегда.