Двойная радуга (сборник)
Шрифт:
Если душа – это чаша, то у Васи это была хрустальная ваза тончайшей работы (у меня, конечно, фаянсовый унитаз). Если душа – это птица, то он был мудрая и спокойная сова (я, конечно, стремительно приближающийся к земле Тунгусский метеорит). Но мне всегда казалось, что нет ничего более естественного, чем вот таким разным нам лежать на воняющей гудроном крыше и смотреть на медленно ползущие по Волге баржи.
И обязательно чтобы он говорил, а я слушала.
Когда мне было пять лет, мои родители развелись.
И вот я стояла-стояла-стояла. Разглядывала все фигуры на улице, надеялась, что сейчас из-за угла вывернет толстый и добрый папа с каким-нибудь подарком за опоздание, и все вмиг наладится, мы пойдем домой, а по дороге будем считать кошек.
Уже совсем стемнело, когда ко мне прибежал Вафля, перелез через забор и сообщил:
– Там твои немного заняты, сегодня я с тобой останусь, не могу же я тебя бросить, в самом деле.
Так получилось, что мои родители не пришли ни на следующий день, ни через день. Я проторчала там всю неделю. Василий таскал мне плюшки от его мамы, читал мне книжки, спал со мной в одной кровати и, чтобы я не ревела, все время повторял:
– Отжеж ты дура на мою голову, конечно же, они бы пришли, если бы могли. Они сами знаешь как скучают. У них просто дела, они вырваться не могут.
Мне много лет, меня всю жизнь окружают достойные мужчины, многих я люблю, некоторые любят меня, кем-то я восхищаюсь, над кем-то смеюсь, кого-то уважаю.
Но никто и никогда не совершал для меня более мужских поступков, чем маленький мальчик Вафля, который целую неделю поддерживал во мне то тающее ощущение, иллюзию, что у меня все-таки есть семья и меня любят.
Один раз в мой день рождения мы прогуливались мимо магазина «Диета», и Вася решил меня поразить:
– Я сейчас читаю книгу о передаче телепатического импульса усилием мысли при контакте с незнакомым индуктором. Вот хочу попробовать. Зайду внутрь, подойду к продавщице, загипнотизирую ее пристальным взглядом, и она выдаст мне килограмм конфет.
– Загипнотизируй, пожалуйста, так, чтобы это оказалась халва в шоколаде.
Это была шутка, потому что в магазинах нашего маленького города отродясь не было ничего, кроме «гусиных лапок», это такие сладости, по вкусу больше напоминающие битое стекло с привкусом шоколада.
Я потом еще долго прохаживалась насчет того, что телепатический импульс – это телепатическая масса
И тем не менее Василий зашел в магазин, внимательно посмотрел на продавщицу, невозмутимо взял с прилавка пакет конфет, развернулся и вышел. Что он не мог за это заплатить, я знала точно, потому что на все его деньги я уже до этого купила себе кубик Рубика и сходила в кино.
Это потом мне рассказали, что незнакомым индуктором была, как водится, тоже его дальняя родственница.
Люблю родной город.
Однажды мы решили пойти ночью на кладбище. Чтобы доказать друг другу, как сильно мы не боимся, мы по дороге обсуждали свои мечты. Мне почему-то мечталось, что когда-нибудь я куплю себе велосипед, а папе – пасеку с пчелами. Одному Богу известно, откуда взялась пасека и пчелы, но факт есть факт, пасека с пчелами.
– Ну и глупая же ты, Дашка, даже помечтать с тобой нормально нельзя. Какая пасека, какой велосипед? Знаешь, сколько в мире интересного, разные страны, города, люди. Я бы в космос полетел или в полярную экспедицию бы уехал, ну куда-нибудь, где никого до меня не было, что-нибудь большое и полезное бы сделал. Северное сияние бы посмотрел. Ты вот хоть слышала про полярное сияние?
– А вот это, случайно, не оно?..
Мы уткнулись в какую-то часовню и начали озираться по сторонам. Недалеко что-то блекло светилось.
– Слушай, ну какая ж ты темная, откуда тут северное сияние? Как ты считаешь, почему оно называется северное? – перешел на еле слышный шепот Вася. – Это фосфор. На кладбищах всегда скопления фосфора, а фосфор светится, чтобы ты знала.
– Слушай, а фосфор умеет вот так издавать звуки? – Вдалеке где-то немедленно заухало, завизжало и замяукало.
– Ага, а еще он ходит, пляшет и поет, у него красивый баритональный дискант. Короче, д-д-дура ты, пойду я, скучно с тобой.
Тут позади нас раздался какой-то шорох, и мы бросились бежать сломя голову.
Дома Васю, как всегда, уже ждали, как всегда, накормили и, как всегда, запретили общаться со мной. Меня тоже, как всегда, уже ждали и как следует выпороли.
И еще месяц Вася надо мной издевался и припоминал мне пасеку и кладбищенское северное сияние.
Так получилось, что, став взрослыми, мы исполнили все мечты друг друга. Жизнь оказалась куда остроумнее нас. Я видела северное сияние, каталась на краю земли на собаках, меня изрядно помотало по миру, и я до сих пор так нигде и не задержалась. А Вафля так ни разу и не выезжал за пределы нашего родного маленького города. Нарожал детей, безобразно растолстел, купил велосипед и организовал у себя на даче площадку с каруселями для детишек с задержкой развития из детского дома. Не пасека, конечно, но и не космос. Большая мечта отступила перед незаметным, крошечным в космическом масштабе актом улучшения мира. И акт этот, несмотря на то что является по сути огромным человеческим подвигом, дарящим радость и тепло стольким обездоленным детским душам, был совершен просто так, походя, буднично и без лишней шумихи.