Двойник
Шрифт:
– Если ты действительно думаешь заняться этим, ты должна мне кое-что, - требует он, - как … другу.
Я не обращаю внимания на то, что у меня засосало под ложечкой, что сердце забилось быстрее.
– Я тебе ничего не должна.
– Выдавливаю я.
– Мне просто нужно кое-что знать, и тогда я оставлю тебя в покое.
– Внезапно мимолетная улыбка мелькает на губах Корда, но в ней невозможно не заметить боли.
– Кто я такой, чтобы указывать тебе, что делать, так ведь?
Просто единственный человек, которого мне осталось уберечь, вот и все. Не в силах что-либо
– Подожди здесь, хорошо?
– говорит он, перед тем, как подняться наверх, напоминая мне, что он знает этот дом, как свой. Мы живем всего через пять домов друг от друга. С тех пор, как его семья переехала, когда ему было шесть, он либо находился у нас дома, либо Люк был у него. До теперешнего времени. Мне причиняет острую боль то, что он, наверное впервые, чувствует, что ему здесь не рады. И все из-за меня.
Корд возвращается через несколько секунд и обнаруживает меня на кухне, где я собираюсь что-нибудь попить, просто, чтобы не стоять без дела. В его руках пистолет Люка. Он взял его из тумбочки в комнате Люка, знал, где тот его хранил. У меня начинают подгибаться колени, и я опускаюсь в ближайшее кресло.
– Что ты с ним делаешь?
– спрашиваю я, мой голос слабый и чересчур дрожащий.
Корд был тем, кто почистил его, после смерти Люка. Я не могла это выдержать. Он почему-то продолжал казаться липким от крови Люка, даже после того, как я вытирала его снова и снова. Но Корд хорошо постарался. Матовое покрытие выглядит гладким и холодным, а главное без пятен крови. Так почему же я до сих пор вижу их? Не перед глазами, а в воображении, которое гоняет воспоминания по кругу. Как кровь с легкостью растекается повсюду, как она чернеет, высыхая. Как наши следы исчезают в ее липкости, и как она расходится яркими безупречными кругами.
Я закрываю глаза и вдыхаю. Потом выдыхаю. Когда я их открываю, пистолет снова - просто пистолет. Надежно зажатый в руках Корда. Ни больше, ни меньше. Корд подает его мне, рукояткой вперед. У меня нет другого выбора, кроме как взять его. Как я могу думать о том, чтобы стать страйкером, если не в состоянии даже держать пистолет? И Корд смотрит на меня, пытаясь обнаружить признаки слабости.
Он помещается в моей ладони легче, чем я думала. Все эти дни, недели, месяцы, которые мы с Люком провели, набивая мне руку, глаз, тренируя положение тела - всё это кажется таким далеким, как будто это были даже не мы. Но видно, некоторые вещи невозможно забыть.
– Ну, покажи мне.
– Говорит Корд, его голос резкий, совсем чужой.
– Показать тебе что?
Он показывает на дальнюю стену кухни:
– Стреляй. Я хочу увидеть, насколько ты хороша.
У меня немеют пальцы. Они не хотят цепляться за спусковой крючок, а ладонь мгновенно становиться влажной от пота. Рука дрожит.
– Мне не нужно тебе ничего показывать. Я буду в порядке, ясно?
– Сделай это ради меня. Я хочу увидеть.
– Какая разница?
Его лицо принимает резкое выражение.
– Разница в том, что, ничего не понимая, добраться до Альта, который для тебя ничего не значит, это не то же самое, что бросить вызов собственному Альту.
– А ты
– спрашиваю я.
Некоторое время Корд молчит. И, наконец, отвечает неохотно, но мягко:
– Я бы соврал, если бы сказал “да”, но обещаю, что постараюсь притвориться, будто так оно и есть.
Он берет меня за руку - ту, в которой я все еще держу пистолет. Сжимает пальцы вокруг моих, так что теперь мы держим пистолет вместе.
– Отпусти, Корд.
Но он не отпускает. Вместо этого он нацеливает пистолет на стену напротив нас и стреляет. В закрытом помещении звук выстрела очень громкий. На гладкой белой поверхности штукатурки появляется аккуратное чёрное отверстие. Корд убирает свою руку с моей, и говорит:
– Теперь целься в то же отверстие.
– Ты только что продырявил мне стену на кухне, - говорю я спокойно. Потом, без лишних слов, поднимаю пистолет и прицеливаюсь. Я стараюсь не промахнуться. Корд не будет удовлетворен, если я хоть немного утратила сноровку. Но вторая пуля врезается в стену в дюйме от первой. Как будто два зловещих глаза таращатся на нас.
Я небрежно кладу пистолет на стол. Вижу, что рука опять дрожит, и сильно сжимаю ее другой рукой, чтобы успокоить. Часть меня настаивает, что это была чистая случайность, но какое это теперь имеет значение?
– Ну, вот, - говорю я ровным голосом, - достаточно хорошо?
Корд кивает, поражение читается в каждой линии его тела. Его лицо по-прежнему неподвижно, но вместе с тем, на нем теперь, как минимум, некое облегчение. Этого должно быть достаточно, чтобы он не думал, будто в чём-то меня подвел. Будто он снова подводит Люка, не отговаривая меня стать страйкером.
От нахлынувших эмоций я хватаю его за руку. Я знаю, как тяжело чувствовать вину. Как будто тяжкий груз давит на грудь, и это продолжается без конца. Одной мысли, что он проходит через это из-за меня, почти достаточно, чтобы сказать ему, что все хорошо, и я не собираюсь становиться страйкером. Почти.
Хочется верить, что меня не будут мучать ночные кошмары, которые появляются с наступлением тьмы и успокаиваются только на рассвете. Но это не все. Еще Корд, который становиться все ближе… мой Альт… перекрёстный огонь между нами. И если я его потеряю, это разобьёт меня вдребезги. Да, я эгоистка. Моего эгоизма хватит на нас двоих. Но став страйкером, я заполню свою жизнь, чтобы окончательно не сойти с ума. И получу навыки выживания.
– Корд, со мной все будет хорошо, - у меня почти пропадает голос, - и тогда с тобой тоже все будет хорошо.
Он выдыхает. Приседает, чтобы быть со мной на одном уровне. Его темные глаза блуждают по моему лицу.
– Ты уже все решила, не так ли?
– спрашивает он. Его нежная рука на моей руке каким-то образом ослабляет мою железную хватку.
Так и есть. Решение было принято сразу после того, как в моих руках оказалась визитка, и не выходило у меня из головы.
– Да, - говорю я и киваю, - и что бы ты ни сказал, это не изменит моего решения.
– Я не могу удержаться и прикасаюсь к его волосам, спадающим на лоб, пропуская сквозь пальцы мягкие каштановые пряди.
– Прости.