Двойник
Шрифт:
Кто-то слабо, но настойчиво стучал в дверь.
Соскочив с кровати и сунув ноги в туфли, я пробежал комнату и отпер дверь. Я ожидал увидеть Мильфорда, но вместо него столкнулся с хорошенькой девушкой в опрятном платье и белой наколке. В руках у нее был поднос, на котором стоял чай и лежало несколько писем.
— Войдите! — сказал я, заметив ее замешательство.
Сбросив туфли, я снова залез под одеяло.
Она подошла и поставила поднос на столик около кровати.
— Сегодня я принесла вам чай, сэр, мистер Мильфорд плохо себя чувствует.
— Мне очень жаль. Что с ним? Вчера вечером он был совершенно здоров.
Она покачала головой.
— Не знаю, сэр, но ему очень плохо!
— В таком случае, немедленно пошлите за врачом, — сказал я, наливая себе чай.
Это было ужасно неприятно: я не хотел лишиться услуг единственного человека, которому по словам Норскотта, мог вполне доверять.
— Не послать ли за доктором Ричи? — спросила горничная.
Я утвердительно кивнул головой.
— Попросите его прийти, как можно скорее! После завтрака, я сам зайду к Мильфорду.
Девушка вышла, а я уселся на кровать и стал рассматривать лежавшую на подносе груду писем. Большинство из них, было очевидно, делового характера, но одно из писем, с гербом на конверте, показалось мне наиболее важным. Я вскрыл его первым.
«105, Бельгревсквер Ю.-З.»
«Дорогой Норскотт!
Вчера у меня был разговор с Рездэлом и, сколько я мог понять, дело налажено. Рездэл предполагает открыть „Общество“ в первых числах октября. Имеются два вопроса, по которым мне хотелось бы с вами поговорить, и в среду вечером нам это удастся.
Между прочим я послушался вашего совета и купил „Чайку“.
Дойдя до размашистой подписи, я свистнул: несмотря на мое небольшое знакомство с Англией, весьма прелестная репутация Сангретта была мне известна…
Я посмотрел записную книжку Норскотта где были записаны его дела на среду. Там я нашел две или три заметки относительно утренних или послеобеденных свиданий и кончиком карандаша нацарапанное:
«Был у Сангретта».
«Я, конечно, буду там», — подумал я с удовлетворением.
Если верить слухам, Сангретт был самым отъявленным мошенником, какого только могла знать английская аристократия! Насколько я знал Норскотта, мне было ясно, что он не страдал от избытка щепетильности, так что вечер у Сангретта обещал быть интересным.
С большим наслаждением я медленно совершал свой туалет, радуясь каждой мелочи от всей души. Потом спокойно спустился в столовую.
Я только что уселся за стол, как вошла девушка, неся несколько блюд и душистый кофе.
— Доктор Ричи придет, как только освободиться, сэр! — сказала она.
— Прекрасно. Я зайду к Мильфорду после завтрака.
Когда я вошел с Мильфорду, он сидел тяжело опираясь на подушки. Ему, по-видимому, было трудно дышать, и лицо его нездорового цвета было покрыто испариной.
— Здравствуйте, Мильфорд, — сказал я, — что это вы с собой сделали?
Он слабо улыбнулся и тихо ответил:
— Не знаю, сэр! Я почувствовал себя не совсем здоровым еще вчера вечером, а сегодня утром проснулся в таком состоянии.
Я пощупал пульс его, — чрезвычайно слабый и неровный.
— Доктор Ричи сейчас придет. Не думаю, что бы было что-либо серьезное! — постарался я его утешит. — Может быть, вы съели что-либо, что могло вам повредить?
— Нет, сэр, я обедал дома, а затем выпил обычную кружку пива в баре «Гренвиль» за углом. Не думаю…
Неожиданный приступ боли, исказивший его лицо, помешал ему кончить…
— Вы должны лежать совершенно спокойно, — ласково заметил я, — и ни о чем не думать. Мы обойдемся без вас, в крайнем случае, я возьму кого-нибудь на помощь. Вам же нужно думать только о том, чтобы скорее поправиться.
Мильфорд взглянул на меня, и выражение признательности озарило его лицо.
В это время у входной двери раздался звонок.
— Вероятно, это Ричи, — заметил я, — сейчас мы узнаем, что у вас за болезнь…
Однако горничная доложила не о докторе…
— Вас спрашивает мистер Форневелл, сэр, — сказала она. — Я попросила его подождать в столовой.
В первый момент я не мог сообразить, кто это, и только после минутного размышления я вспомнил, что Мориц Форневелл — двоюродный брат Норскотта, преданность которого была на подозрении у моего двойника.
Предстоящий разговор внушал мне некоторые опасения. Нельзя было все-таки полагаться целиком на мое сходство с Норскоттом, хотя до сих пор оно меня удивительно вывозило.
Форневелл был единственным человеком, кроме Мильфорда, который мог заметить малейший оттенок различия. Но все это придавало остроту моему положению, и я вошел в столовую в несколько приподнятом настроении.
С первого же взгляда я почувствовал антипатию к Морицу. Это был лощеный и манерный молодой человек с черными, разделенными пробором, прилизанными волосами.
— Добрый день, — произнес он протяжно. — Вы необычайно рано встали сегодня. — Что случилось?
— Мильфорд болен, — сказал я неожиданно для себя резко.
— А что с ним? — протянул он.
— Не знаю! Сейчас придет Ричи.
Он передернул плечами.
— Вы великолепны! Вызвать известного специалиста для простого лакея — это уж чересчур! Я позвал бы кого-нибудь подешевле!
— Я в это не сомневаюсь! — сухо возразил я.
Он почувствовал в моем голосе недружелюбную нотку и переменил тон.
— Я пошутил, — сказал он мягче, — мне жаль бедного малого. Что еще нового?
Он произнес это самым естественным тоном, но мне вдруг показалось, что под этим невинным вопросом скрывается какой-то глубокий смысл…