Двойной без сахара
Шрифт:
— Мы никуда не едем, — сообщил сидевший за столом Рэй. — Из-за Кейтлин.
— И из-за меня тоже. Я проспала. Где Шон?
— Во дворе. Чинит фонтан.
Я осторожно открыла несчастную дверь. Дерри стоял подле дяди и держал инструменты.
— Возьми в холодильнике йогурт. Тосты, масло и джем на столе, — бросил Шон без «доброго утра», явно гоня меня обратно в дом, чтобы не путалась под ногами.
Коленки мокрые, на лице зеленая полоса от тины, выловленной из выложенного камушками прудика. Я оглянулась к качелям: Деклан одной рукой раскачивал
— Я тоже хочу тост, — заявил Рэй в приказном тоне, и я отдала ему свой.
Йогурт с мюсли и ревенем не особо насытил, и вместо варенья я намазала следующий тост маслом. Хотелось сыра, но я не стала рыться в чужом холодильнике. Через минуту вернулась Мона и молча налила мне чая.
— Я договорилась с Шоном о церкви, — сообщила хозяйка, присаживаясь к краю стола. — Она шикарная. Мы в ней с Декланом венчались.
— Ма! — наконец-то прожевал Рэй. — Мы идем играть в мяч…
— Па вас возьмет в парк, а к Шону не приставай, понял?
— Мы можем все пойти в парк, — встряла я, пытаясь предотвратить еще больший скандал.
— Мы уже все решили, — перебила Мона командным тоном, и жаль не добавила: «пока ты дрыхла». — Рэй, иди скажи Шону, чтобы оставил в покое долбаный мотор. Мне этот фонтан нахер не нужен!
Сын кивнул и ускакал. Да, Шон и то культурнее выражается. И это жена скрипача, твою мать! Я собрала со стола чашки с тарелками и отнесла в раковину.
— Оставь. Я все сделаю, когда вы уйдете.
Говори уже прямо: валите отсюда! Или иначе — Шон, убери свою русскую дуру с моих глаз! Я кивнула и вышла к фонтану. Теперь оба брата нависали над дядей.
— Пять минут, — пообещал он, и я уселась к железному садовому столику.
— Хочешь клубнику? — подскочил ко мне мальчик, имени которого я так и не узнала. Он держал на протянутой ладошке наполовину созревшую ягоду, которую, небось, только что сорвал с куста. Я поблагодарила и съела, не поморщившись, чтобы не расстраивать ребенка. И заодно выяснила, что его зовут Ларри и что у него будет новый братик. Остальные слова заглушили радостные вопли старших братьев. Фонтан заработал, окатив всех троих с ног до головы.
— Пойду переоденусь, — улыбнулся Шон, сильнее размазывая по лицу тину.
— Там Кейтлин спит.
Шон чертыхнулся, но довольно тихо.
— Тогда хотя бы внизу умоюсь.
Он был в новой одежде — умудрился зайти ко мне, не разбудив. Сейчас он кое-как оттер от травы джинсы и вышел ко мне, но уйти тихо не получилось. Мона вышла следом и сунула ему в руки худи, но Шон не надел его.
— Если заглянете на английский рынок, не забудь купить ветчины и сыра. Яйца не прошу, но если…
— Мона, я без машины.
— Вы во сколько вернетесь? — тут же насупилась она.
— Как только все посмотрим, — буркнул Шон и повернулся к сестре спиной.
Мы вновь пошли на автобус, хотя лучше бы Шон наглаживал руль, а не мою ладонь. Его пальцы слишком шалили, а в автобусе никуда не спрячешься. Погода радовала — футболка и джинсы оказались в самый раз для прогулки, но не для общения с Шоном — в узкие карманы даже два пальца не влезали. Чтобы как-то отвлечь его от моих рук, я решила поговорить про завтрашний день. Кейтлин вряд ли будет в состоянии провести целый день вне дома, и Шон мог бы взять старших поиграть в херлинг…
— Мона требует волынку.
— Тогда я постараюсь порисовать с Кейтлин.
Я уже чувствовала, как с моих ушей начинает осыпаться пепел, но готова была пожертвовать собой ради мира в семье, в которую я по глупости внесла разлад.
Город при свете дня выглядел довольно непривлекательно. Даже выкрашенные в кричащие цвета двери лавок не убивали серости, которая с небес опустилась на каменные мостовые. Мы дошли до библиотеки — тусклого длинного здания, совершенно не вписавшегося в традиционный городской вид. Под широкой улицей когда-то протекала река, и здесь все было заставлено торговыми судами.
Нога за ногу, рука в руку, мы дошли до крепости, где Шон показал мне перекрашенный в зеленый цвет некогда красный королевский почтовый ящик. С крепостной стены открывался плачевный вид — домишки в два, редко в три, этажа. Кучи серого камня для строительства, красный кирпич стен, серокоричневые крыши насколько хватает глаз — унылость, которую хотелось скорее прикрыть ночной тьмой и осветить фонарями пабов. Шон не спрашивал, нравится ли мне город, потому что догадывался о моем вежливом ответе.
Мы пошли дальше вдоль крохотной речушки к собору Святого Финна. Серый камень, в который были одеты берега, стал местами зеленым. Я же посинела. Погода резко изменилась, и теперь я радовалась объятиям Шона, который спешил довести меня до собора, а потом вдруг вспомнил про кофту, которую запихал в рюкзак. Она оказалась с эмблемой местного университета. Ну, что ж, добро пожаловать в ирландские студентки!
Стало значительно теплее, но я не стала избавляться от рук Шона. Вернее, не было никаких шансов оттолкнуть его на такой узкой мостовой. По одной стороне тянулись обшарпанные здания, на другом берегу торчала пивоварня «Бимиш», которая с конкурентами спонсировали постройку собора, вершину которого обязана была украсить статуя королевы Виктории. Но добропорядочные жители Корка после отъезда английской делегации в знак протеста радостно скинули фигуру королевы в реку и водрузили статую своего покровителя — Святого Финна.
Церковь англиканская, потому на нее в католической стране не пожалели средств, но мраморные колонны могли поразить кого угодно, только не меня. После Исаакия этот собор лишь умилял, и я честно пожалела десять евро, заплаченных за вход. Мне хотелось быстрее воочию узреть творчество Генри Кларка. Но по дороге я то и дело останавливалась подле тумб, расписанных смесью граффити и поп-арта, тяжело вздыхая от белой зависти. От одной из уличных картин Шон утащил меня к деревянному ангару, где трое мужиков мастерили лодки: пилили, строгали, гнули…