Двойной капкан

Таманцев Андрей

Генрих пропустил Рузаева вперед и вошел следом. За ними в компьютерную шагнул и молодой спутник Рузаева, но чеченский полковник взял у него дюралевый кейс и что-то приказал. Судя по всему: остаться на страже у двери.

Компьютерщик Володя флегматично вышел в коридор. Проходя мимо меня, сделал еле заметный знак следовать за ним. Я не заставил себя ждать.

Едва за мной закрылась дверь директорского кабинета, как от флегматичности компьютерщика не осталось и следа.

— Быстро! — шепнул он и шмыгнул в какую-то дверь.

Это был чулан, заставленный швабрами и ведрами уборщиц. Но там были не только швабры и ведра. Володя запер дверь и отбросил из угла тряпки. Под тряпками стоял маленький видеомонитор.

Володя щелкнул тумблером, протянул мне один из наушников и одновременно включил диктофон.

Судя по ракурсу, мини-камера была вмонтирована на потолочном плинтусе. На экране монитора были видны крупные головы Генриха и Рузаева, а руки казались маленькими, как у лилипутов. Но изображение было качественным.

— Я понял, о чем вы хотите говорить, — услышал я голос Рузаева. — О вашем гонораре, не так ли?

— Совершенно верно, — подтвердил Генрих. Рузаев поставил на стол возле компьютера кейс, набрал шифр цифровых замков и открыл крышку. Чемодан был доверху заполнен пачками баксов.

— Ровно миллион, — сказал Рузаев. Генрих пролистал несколько пачек, из одной выдернул наугад купюру, помял ее в руках и посмотрел на свет.

— Вы мне не доверяете? — возмутился Рузаев.

— Успокойтесь, Султан. Я не доверяю никому. Даже себе. Так. Платежка?

— Ксерокопия. — Рузаев протянул Генриху листок. — Как мы и договаривались. Пять миллионов. На номерной счет вашего банка.

— Минутку.

Генрих сел за компьютер. Экран монитора не попадал в обзор камеры, видны были только руки Генриха, словно бы порхающие над клавиатурой.

— Все в порядке? — нетерпеливо спросил Рузаев.

— Да. Кроме одного. Деньги поступили. Но у отправителя есть доступ к счету.

— Не думаете же вы, что я хочу отозвать вклад?

— Да, именно это я и думаю. Введите код и отмените свой доступ.

— Я не умею работать на компьютере.

— Очень жаль, Султан. Я вас предупреждал: не пытайтесь хитрить. Ни со мной, ни с мистером Тернером. Акция прекращается. Досадно, я работал над ней около четырех лет.

— Вы уже не можете прекратить акцию.

— Могу. Вас мы передадим российским властям, а я доложу совету директоров Каспийского консорциума о том, что их поручение о проверке системы охраны стратегических объектов России выполнено. Оставьте в покое кобуру, я стреляю быстрей. Итак?

— На компьютере работает мой советник Азиз Садыков. Он знает код.

— Так зовите его. Но говорите с ним только по-русски.

Появился Садыков.

— Выйди на банк, — приказал Рузаев. — Отмени мой доступ к счету. Секунду. Я тоже хочу получить гарантии, Генрих.

— Какие гарантии вам нужны? Станция захвачена, уложить заряды — двадцать минут.

— Он показал плоский блок. — Вот пусковое устройство.

Через полчаса вы будете держать за горло весь мир! Вам этого мало?

— Достаточно. Работай, Азиз.

Володя наклонился ко мне и азартно зашептал:

— Они сотрут запись, а я потом восстановлю на диске! И мы узнаем реквизиты банка и номер счета!

— Ты передал, что станция захвачена и прилетел Рузаев? — спросил я.

— Ну да, сразу же.

— Как только они уйдут, передашь: взрывчатка настоящая, семтекс. И сигнал идет на три или четыре спутника связи. Генрих производил проверку, все пашет.

— Иди ты! — сказал Володя. — И что теперь будет?

— Увидим.

— Готово, — через несколько минут доложил Садыков.

Генрих снова сел за компьютер, пальцы его заскользили по клавиатуре.

— Другое дело, — наконец сказал он и встал. В руках у него появился уже знакомый мне австрийский «глок». Громыхнули три выстрела. Монитор и процессор разлетелись на куски.

— Есть много способов уничтожать информацию из памяти, — объяснил Генрих и спрятал «глок» в карман пиджака. — Но этот — самый надежный. Интернет нам больше не понадобится.

— С-сука! — простонал компьютерщик Володя.

— Тихо! — приказал я.

— Вы не отдадите мне пусковой блок? — спросил Рузаев.

— Он вам ни к чему, вы не знаете шифра. В дверях показалась копна белокурых волос.

— Что тут за стрельба? — спросила Люси.

— Очень кстати, заходи, — пригласил Генрих. — А вы. Султан, и вы, Азиз, подождите меня в кабинете. Я быстро. А потом мы продолжим.

Рузаев и Садыков вышли.

— О Господи! Компьютер-то зачем разбил? — изумилась Люси.

— Заткнись! — приказал Генрих. — И отвечай быстро. На кого ты работала?

— Геночка! — еще больше изумилась Люси. — Да ты посмотри, что у меня в руке!

Мы с компьютерщиком Володей чуть носами не влезли в маленький экран. Но ничего увидеть не смогли — руки Люси закрывала ее спина.

— Медленно положи блок на стол, — жестко приказала Люси. — И отойди на три шага.

Только тут мы увидели в руках Люси ПСМ. Генрих выполнил приказ. В поле обзора камеры оказалась коробочка пускового блока.

— Так и стой. Шевельнешься — стреляю.

— Неужели убьешь? — спросил Генрих.

— Нет, миленький. Рада бы, но ты нам нужен живым. Прострелю тебе ноги. Обе.

Потом мы тебя вылечим, посадим под стеклянный бронированный колпак в Тель-Авиве и будем судить. И весь мир увидит тебя, выродка. А потом мы тебя повесим. Как Эйхмана. И тысячи неотмщенных душ упокоятся в мире.

— Блядь! — процедил сквозь зубы Генрих.

— Мне пришлось через это пройти. И я знала, на что иду. На пароме, который ты взорвал, была вся моя семья. Вся. Они все погибли. Спаслась одна я. Мне было тогда пятнадцать лет. Но уже тогда я поклялась, что найду тебя. А теперь, гаденыш, я вырву из твоей пасти ядовитый зуб.