Двухголовая химера
Шрифт:
Разобравшись с виртулитами, я взялся за обучение Рэна. До глубокой темноты мы с ним отрабатывали одно и то же заклинание, пока я не удостоверился, что пуэри может воссоздавать плетение мгновенно с нужной точностью. Оказалось, азами магии Рэн владел вполне неплохо, так что мне оставалось только вложить в его голову нужные формулы и энергетические узоры. Он освоил замораживающее заклятие за несколько часов - куда быстрее, чем я в своё время. И всё же от меня не укрылось, что охотник не очень-то любит прибегать к магии. Он точно мог бы быть чародеем,
Видимо, у него были на то причины.
– Годится, - сказал я, когда Рэн наморозил очередную пробную колонну.
Гном подошёл к ледышке, стукнул по ней пару раз топориком, хмыкнул. Судя по всему, он тоже остался доволен.
Пуэри подкинул виртулит в руке и посмотрел на небо, усеянное звёздами.
– Предлагаю отдохнуть и выдвигаться. Всё равно под снегом не будет дневного света.
– Поддерживаю, - кивнул я.
– Восстанавливай силы и пойдём. Они тебе понадобятся все без остатка.
Кир посмотрел на нас обоих, явно желая возмутиться, но вовремя понял, что он всё равно уже в меньшинстве.
– Давайте поедим перед этим, что ли, - пробормотал он.
– Раз уж вы всё решили.
Мы сели в круг на расчищенной от снега площадке. Костёр в этот раз был полностью магический - дров не осталось. Я тратил силы, но иначе нам пришлось бы грызть замёрзшее мясо. Радовало лишь, что благодаря красному виртулиту я тратил их меньше обычного.
Мои спутники всё ещё вели себя странно - отрешённо и довольно-таки уныло. Пока готовилась похлёбка, никто и слова не сказал. Словно воды в рот набрали. Я всё ждал, пока кто-нибудь заговорит, но не дождался. Пришлось самому заводить беседу.
– Рэн, а почему ты перестал заниматься магией?
Пуэри поморщился и нехотя ответил:
– Это не моя стихия.
– Судя по тому, как быстро ты разучил заклинание, ещё как твоя.
– Если я к чему-то способен, это ещё не значит, что у меня к этому душа лежит.
Охотник явно не хотел говорить на эту тему, но я решил не отступать и посмотреть, что будет.
– Верно, - я невозмутимо помешивал варево в котелке.
– Потому-то я и спрашиваю. Твоя вторая половина, если можно так сказать, живёт в Эфире. Магия в самой твоей природе. А ты не хочешь её изучать?
– Я знаю достаточно, - отрезал пуэри.
Кир переводил настороженный взгляд с меня на охотника и обратно.
– Недостаточно, чтобы уберечься от падения со скалы, - уронил я.
– Мы думали, ты погиб в том ущелье.
Рэн посмотрел на меня так колюче, что я подумал - вот оно! Сейчас он сорвётся и выдаст себя, и станет наконец понятно, почему он так странно себя ведёт.
Но я ошибся. Пуэри прикрыл глаза, глубоко вздохнул, а потом ответил - совершенно спокойно и даже дружелюбно:
– Я не люблю прибегать к магии, потому что считаю её отклонением от естественного порядка. Любое заклинание, сплетённое чародеем - это...
– Рэн замялся, подбирая слова, - использование энергии мира не по прямому назначению. Она здесь не для нас, эта энергия. Мы просто берём её взаймы, тем самым выбивая потоки из равновесия. Это не приводит ни к чему хорошему. Я ответил на твой вопрос?
– Да. Но насчёт дестабилизации потоков не совсем согласен. Даже самый сильный чародей не сможет всерьёз пошатнуть энергетическую систему мира. Даже сотня самых сильных чародеев не смогут. Я бы не стал из-за этого лишать себя преимуществ, которые дарует владение магией.
– Ты бы не стал, - пожал плечами пуэри, - а я стал.
Я задумчиво поковырял ложкой плавающий в бульоне кусок мяса. Ужин был уже почти готов.
– И ты будешь делать так даже ценой своей жизни? Или наших с Киром?
Пуэри снова вздохнул.
– Нет, я буду использовать все доступные ресурсы, чтобы никто не пострадал. Но... дай и мне ложку. Если я поем, силы восстановятся быстрее. Спасибо... Так вот, я, конечно, не буду впадать в крайности. Но я так же помню, что среди пуэри тоже были чародеи. Очень сильные, очень умелые. И вся их магия ничуть не помогла спасти мою расу от истребления.
Кир прихлебнул из ложки и поперхнулся. Какое-то время тишину нарушал только его кашель. Когда гном прочистил горло и вернулся к еде, я сказал, словно в пустоту, даже не глядя на Рэна:
– Зато они спасли тебя.
Охотник только хмыкнул. Над стоянкой снова воцарилось молчание.
Небо над нами искрилось звёздами, такими близкими, что казалось - крикни, и они, не удержавшись, осыплются на землю. Нир среди них смотрелся гигантом; он неспешно и самоуверенно шествовал по небосклону, словно пастух, ведущий отару. В его голубоватом свете всё казалось обледеневшим: и снег, и горы, и сам морозный воздух будто полнился холодным сиянием далёкой планеты. Только наш тусклый костёр привносил немного тепла в эту совершенную безжизненную картину.
Мне тоже не терпелось покинуть Тингар. Я слишком устал от них, сначала блуждая по подземельям, потом наоборот, по поверхности. Раньше мне не доводилось скучать по ландшафту, но теперь душа просила плоских, как стол, равнин и полей, густых лиственных лесов и тёплых ночей. Ещё я вспомнил Квисленд - и тоска, уже давно утихшая, снова защемила где-то под рёбрами. Я вдруг осознал, что как бы я ни старался, куда бы ни шёл, но так хорошо, как там, мне уже нигде не будет. Может, будет хорошо иначе, но не так.
Банально, но - правда. Ничто не будет как раньше.
– Ну что, начнём?
– подал голос пуэри, когда даже мне стало очевидно, что все мы просто сидим и тянем время. Затея всё же была рискованной.
– Да, поехали уже, - пробормотал гном, поднимаясь.
– Как говаривают у нас под Небесным Пиком, раньше встал - не зря устал.
Прежде чем начать, пришлось расчищать снег, и немало. Мы закопались так, что сугроб возвышался даже надо мной, и только тогда он стал достаточно плотным, чтобы не осыпаться нам на головы.