Двуликий Янус
Шрифт:
– Ему нужен вр-р-рач, а не знахар-р-рка, – хмуро пискнула гномелла и снова поковыляла за ширму.
Я честно пил горькую жижу и с интересом разглядывал женщину-змею.
– А как вы ходите на хвосте? – наконец набрался смелости и спросил у нее я.
– Что? – рассмеялась она.
– Не обр-р-ращай внимания, Марыся, – раздался голосок Шери из-за ширмы. – Он меня гномом назвать.
– А кто вы? – поинтересовался я у гномеллы. Ее сморщенная детская мордочка снова высунулась из-за ширмы, и она, строго посмотрев на меня, сказала:
– В пр-р-ринцип, гном – не так обидное слово, но мы есть пр-р-редпочитать называться маленький люди.
Дверь за ширмой скрипнула, и я услышал незнакомый мне мужской голос:
– Марыся, твой выход, дорогая!
– Уже бегу, Милош, – ответила змея и, легко соскользнув с моей кровати, скрылась за ширмой. А я так и не успел понять, как она ходит на змеином хвосте.
– Милош, – обратилась шепотом гномелла к кому-то. – Новенький очнулся. Ему нужен лекарства. Мои тр-р-равы не помогать против его болезни.
– Его заберут с остальными. Там будет врач, – ответил ей Милош.
– Он не пер-р-режить пер-р-реезд, да еще в таких условия, – ответила ему Шери и тихо добавила. – Не знаю, почему Януш в него так дер-р-ржаться.
– Ты же знаешь нашего Януша, – вздохнул Милош, – его не переубедишь. Упрямый, как ваш хряк Валериан.
Я слушал разговор и пытался понять, кто и куда меня должен увезти и кто такой этот Януш, похожий на хряка с гордым именем Валериан. Но мои мысли стали мутнеть, и я снова провалился в сон.
Проснулся я, видимо, ночью. Кругом стояла тишина, прерываемая лишь далеким лаем собаки. Ширма была отодвинута. Горела неяркая лампа, и я решил посмотреть, где нахожусь.
Это была пещера сокровищ. Вдоль стены на вешалках весели дорогие платья, украшенные драгоценными камнями. На стене было сразу три старинных зеркала, под которыми стояли три сундука. Я был уверен, что это была пещера гномов, а в сундуках лежали самоцветы, которые они собирали и охраняли. На крышках сундуков стояли коробочки и флаконы с какими-то жидкостями. На спинках стульев, стоящих рядом с сундуками, были наброшены простые халаты. А на одном – блестящая змеиная кожа.
Я с трудом приподнялся с кровати и уже свесил было ноги, чтобы встать на пол, как за дверью послышались шаги и приглушенные голоса.
Я испугался и быстро юркнул под одеяло, накрывшись с головой. Дверь скрипнула, и в комнату вошли несколько человек.
– Анхель, – услышал я над собой знакомый голос. – Ты не спишь?
– Йоська! – я откинул одеяло и схватил друга за руку. – А ты что тут делаешь? – я жмурился от света лампы, которую он держал в руке, и пытался разглядеть еще двух человек, которые пришли вместе с другом. – Кто это с тобой?
– Это Мара. Ты помнишь ее? Она жила недалеко от синагоги и ходила со мной в одну школу, только на класс выше. А это господин Кац. Виктор Кац, сторож на пасеке, – Йоська приподнял лампу и осветил лица своих спутников. Я узнал черноволосую конопатую девочку Мару с соседней улицы. И старика Каца тоже узнал. Когда мы с мамой и папой ходили в лес, то обязательно на обратном пути сворачивали на пасеку, и старик поил нас чаем с пчелиными сотами. – С нами прячется еще шесть человек, но они из соседней деревни, – продолжал Йоська.
– А как вы все тут оказались? – удивился я. – И от кого прячетесь?
Видимо, мой вопрос застал Йоську врасплох. Он пожал плечами и ответил.
– Все прячутся, и я прячусь. Папа меня в потайной комнате в синагоге спрятал. Потом был какой-то шум. Я вылез, только когда все стихло. Папы и мамы не было. Все вокруг было разбито. Я пошел к тете Соне на другой конец города. Думал, что она мне скажет, где мои родители. Но ее дома тоже не было. Я вышел на улицу и чуть не попал в руки патрулю. Меня успел перехватить пан Милош и привел сюда.
– А меня мама на чердаке спрятала, – отозвалась Мара. – И сказала сидеть там, пока все не успокоится. Меня привели сюда Тим и Том. Я захотела есть и полезла за яблоками в дикий сад возле цирка.
– А я был в лесу на пасеке. Пошел в город за провизией. А меня Милош остановил у входа в город и привел сюда, – сказал старик Кац.