Двуногое всесилие
Шрифт:
— Симулянт, отстань, — морщится моя двухметровая почти теща, — Всё учтено уже, расслабь булки.
— Нет, не учтено! — пылко возражает ей подбежавшая Молоко, — Совсем не учтено, Нель! Вот сейчас как проверю…!
— Иди, Нин… — Окалина явно хочет послать подругу в жопу, но тут люди, — Иди и… проверяй.
Хочу удрать, пока не поздно, но уже поздно — Нина Валерьевна, вспомнив обо мне, кричит, чтобы я никуда не вздумал выкладывать оборудование, а висел вот прямо тут, возле Окалины, смирно, в ожидании, пока она проверит дирижаблю. Вишу, немного ругаясь на происходящее. Хочется курить. Молоко запрягает сестричек,
— Изотов, ты чего, против узбеков что-то имеешь? — щурится Окалина.
— Никак нет! — бодро отвечаю я, — Ко всем нациям, расам и вероисповеданиям отношусь одинаково!
— А чего тогда к Салиновским пристал?
— А я плохо отношусь!
— То есть — просто говнишься, — выдает заключение огромная блондинка.
— Ага.
Ну, хороший характер с моей жизнью не построишь. Нет её, этой жизни, с самого начала нет. Клетка, курево, ограничения, правила, приказы, смерть, кровь, страх и ужас, который нужно кому-то принести. Этот кто-то отнюдь не всегда был свободен, вооружен и опасен, я много раз «воздействовал» на тех, кого требовалось расколоть. Вынудить сотрудничать. Это, знаете ли, тоже не фунт изюму.
Оборудование, притащенное девчонками, начинает медленно заплывать частями в дирижабль. Руководит процессом сама товарищ Молоко, явно открывшая в себе таланты карго-мастера. Наблюдать за ней любопытно, женщина пышет энтузиазмом и энергией, гоняя от летающей сосиски ранее работавших внутри людей. Никому не мешать! Идёт процесс телекинеза!
— Вить, ты понимаешь, что мы сюда больше не вернемся? — неожиданно задает вопрос майор, — Даже если всё пройдет гладко, даже если мы достигнем всех целей, сделаем вообще всё, даже Валиаччи завалим… это не решит ничего?
— Добро пожаловать в мою жизнь, Нелла Аркадьевна, — мне смешно от таких её слов, — Добро пожаловать в мою жизнь!
— А ты ведь можешь всё исправить, — задумчиво произносит богатырша совсем уж неожиданное, — Просто прилети в Москву, обработай пять или шесть функционеров и… считай, тебе подчинятся все. Сразу в ноженьки упадут, от ужаса плакать будут. Потом, конечно, попытаются убить, но… ты же живучий у нас, а? Годика два продержишься, а там и Система твоя? Как считаешь? Ради девчонок?
Я молчу, глядя на ужасно смешную вещь — коренастая полненькая ученая, окончательно раздухарившись, тыкает двумя обнявшимися и визжащими от негодования феечками в какое-то интересующее её направление. Она совсем забыла о том, что у девушек только рост маленький, а глаз на затылке нет, так что происходящее выглядит действительно комично.
— Сделай я подобное, — наконец, говорю я, — и стану врагом для всех и каждого на этой планете. Как тиран, как самодур, как самый страшный кошмар для всех политиков мира — неосапиант, захвативший власть в самой сильной и большой стране…
— Ты и так воплощение Антихриста, не переживай, — произносит Окалина якобы спокойно, но слишком поспешно, — Дальше некуда.
— Есть куда, Нелла Аркадьевна… и вы это знаете. Но не в этом дело. Не будет никакого Вити-деспота во кремлевских палатах. Не будет и всё, точка.
—…кишка тонка?
— Это может помешать плану. Моему плану, — жестко отвечаю я и улетаю, подзываемый Ниной Валерьевной, распихавшей, наконец, первую порцию своей машинерии. Заднюю часть облака (спину или жопу?) которое есть я, печет взгляд моей начальницы. Она может быть почти родным человеком, но тоже, как и все вокруг, участвует в этой смертельной игре, где каждый рвется раздавать бананы. Неважно, ради чего. Неважно, если ты подчинен жесточайшему графику. Совсем неважно, какие у тебя есть заслуги или какие планы ты лелеешь. Многие желают раздавать бананы, контролировать этот чертов процесс, быть на его верху. Управлять событиями и следить, чтобы они были именно теми, которые нужны и важны.
Каждый, но не я, Виктор Изотов. Вдохновитель и создатель глобальной бананораздаточной автоматической сети. Будущий, конечно. А святые не могут быть тиранами.
Шучу, конечно. У нас тут аврал, дым столбом, жопа с ручкой и бешеная ученая, размахивающая девицами-телекинетиками, а я, значит, буду прислушиваться к заслуженной, но не более чем вояке, которая ищет дешевые способы сохранить своих людей… любой ценой. Не меня, ни Юльку, ни кого бы то ни было еще, а именно «когтей». Нет уж, Нелла Аркадьевна, в этом дерьме Витя крайним не будет.
Погрузочные работы шли до самого вечера. Мы поднимали, мы загружали, мы выгружали и, матерясь, загружали по новой. Дирижабль, несмотря на то что внутри был почти совершенно пуст, демонстрируя серьезные объёмы места, вовсю доказывал, что он нерезиновый. А уж когда вверх поднялись сотрудники товарища Молоко, со всеми своими ценными советами и предложениями — наступил полный хаос и смущение умов. Операция «впихнуть невпихуемое» дошла до стадии, когда трудовой коллектив вовсю пытался развить в себе нарушающие геометрию пространства способности, чтобы таки осуществить задуманное. Сделать сказку былью.
Но тут у нас сломался примус. То есть — сестрички-жены-феи не выдержали и психанули.
— Хватит нас гонять! — взвыла Онахон (или Охахон), вырываясь из потной хватки Молоко, — Сколько можно! Вы же видите, что не лезет!
— Должно влезать! — отчаянно крикнула ученая, мастерски упуская вторую фею, — Куда вы?! Вернитесь!!
— С нас довольно! — чуть ли не хором заорали феи, отлетев ко мне поближе, — Нам сверху куда виднее! Нина Валерьевна! Нельзя это всё распихать! Нель-зя! Вам и другие это уже говорили!
— Но люди же не влезут!! — взвыла товарищ Молоко, патетически поднимая руки к нему, — Нам еще двадцать человек утрамбовать нужно, девочки!!
Идею, что может не влезть сканирующее оборудование или аккумуляторы она явно не воспринимала всерьез. А зря. Правда, перед тем как на плечо взбесившейся ученой пала тяжелая длань товарища майора, взбешенные феи неожиданно подлетели к огромной блондинке. И начали жужжать ей на уши.
И, видимо, нажужжали, потому что крейсерский ход двухметровой красавицы сменился резким разворотом к близстоящему китайскому военному, рассматривающему царящий бардак с видом давно познавшего дзен саксаула под аксакалом, после чего между ними завязался короткий разговор, сопровождаемый рубленной жестикуляцией. Затем наша начальница выволокла из-за пояса здоровенный спутниковый телефон, вручила коллеге, а тот им воспользовался, тоже начав с кем-то совещаться. Вскоре прибыл самый обычный раздолбанный «уазик», в который Нелла Аркадьевна и пихнула обеих феечек. Машина уехала, а я, заинтригованный, остался.