Двуногое всесилие
Шрифт:
— Всё, Нинка, не гунди, — осадила моя будущая теща свою взволнованную подругу, — Теперь вот вся эта херня — твоя, слышишь? Распихивайтесь там со своей ученой братией и сестрией, настраивайте приборы, никто вам под ноги лезть не будет. Мы своим ходом полетим.
— Вы простынете, Нель! — тут же нахмурилась ученая, — Нет, не годится, я не разрешу вас нести этим мелким! Ищи другой способ! Да хотя бы другой дирижабль! Их летало четыре штуки!
— А управлять кому, жопе что ли? У нас один капитан со штурманом, другие не потянут, — фыркнула в ответ майор, — Не ссы, Нинка, мы не простудимся. Ты так заколебала девчонок, что они впервые в жизни
Что именно смогли придумать две подружки Салиновского, мы увидели приблизительно через три часа, когда Нина Валерьевна умудрилась достать вообще всех до такой степени, что пошли уже разговоры о том, чтобы вколоть ей какого-нибудь успокоина. Я уже подбирался, планируя как-нибудь понадежнее зафиксировать своего бывшего куратора, как на площадь по воздуху выплыло это…
— Э-э-т-то что? Д-дом? —с некоторым заиканием спросила Нина Валерьевна.
— Ага, дом, — с сомнением озвучил я свои собственные мысли. По поводу дома. Летающего. Узкого, довольно высокого и одноподъездного, на четыре квартиры и, кажется, с облагороженной зеленью крышей. У нас такие отродясь не строили, но это же китайская часть…
А еще у дома был подвал, правда, видно его не было, всё было в земле, которая шлепалась кусками вниз.
— Вот на этом мы и полетим, — удовлетворенно пробормотала Окалина, — А вы уже теперь точно все влезете в это железное корыто со всем своим барахлом. Побьете его своими жопами — будете друг на друга пенять…
Крыть на это Нине Валерьевне было совсем нечем, две злорадно скалящиеся с подоконника летающего дома рожицы вовсю пищали, что они теперь хозяева проекта «Дом» и неприкасаемы, ибо если он на*бнется, то будет кисло всем, а я лишь скромно торжествовал, забурившись в эту халупу и растянувшись на чужом диване голым, но человекоподобным и, наконец-то, курящим. Действительно, заэксплуатировала нас Молоко…
Правда, нормально покайфовать не вышло. Окалина начала искать меня голосом, подлые узбечки, которые, несмотря на то что просто сидели на подоконнике в обнимку, сдали меня как бездельника, так что пришлось нырять назад, глубоко под землю, за своими девчонками и их сумками. Там, внизу, меня уже ждали…
Цао Сюин кинула в меня чьими-то шортами и родной маской, велев превратиться и надеть. Я послушался, обстановка, состоящая из самой бабки с парой баулов, незнакомого мужика с постным и грустным лицом, а также… Викусика с парой огромных сумок и рюкзаком, как бы внушала. Ну, или попросту говоря, была очевидной донельзя — меня ждали, хотели сказать «до свиданья». Не уважить такое было бы совсем уж глупо и зря. Так что шорты я натянул, маску тоже надел, чтобы мужика не сломать, но почти сразу снял — его попросили отвернуться.
Стою, смотрю. Они на меня смотрят. Молчим. Плохо молчим. У Викусика глаза на мокром месте, баба Цао тоже радость не излучает, а я вообще, как дурак. Вот серьезно, если так подумать, то здесь именно я — жертва. Причем жертва гребаного сговора! Более того, дамы и господа, давайте будем реалистами? Да, вот давайте? Я понимаю, что все хотят детей. Понимаю, что семя неогенов настолько живучее, что его, в отличие от человека обычного, можно перевозить чуть ли не в горсточке. Понимаю, что девчонки и женщины пшикаются этим делом, потому что иначе — никак! Да, с точки зрения нормального здорового мужика — это очень и очень нездоровая херня, это просто жесть какая-то, но вот иначе — никак!
— Время! — сухо и отрывисто бросает отвернувшийся человек, — Время, товарищи!
— Погоди… — начинает недовольно скрипеть Цао Сюин, но замолкает, видя двинувшуюся вперед девушку. Та молча подходит ко мне, целует в щеку, затем распрямляется и, резко развернувшись, уходит назад.
— Всё, — дрогнувшим голосом произносит трехметровая девушка, — Я готова.
Может, старая китаянка и хотела что-то сказать, но отвернувшийся — телепортатор. А у них, как и у Ахмабезовой, каждая секунда на счету. До такой степени, что мужик, зажмурившись, разворачивается назад, делает шаг, безошибочно вцепляется обеим женщинам, старой и молодой, в руки, и… их нет. Были — и нет.
Знаете анекдот, в котором отсидевший восемь лет за политический анекдот зэк, освободившись, приезжает домой, к жене, и попадает на именины «своего» годовалого сына? Он сидит за накрытым столом и говорит:
— Я и раньше сидел ни за что, но так ни за что, как сейчас — сижу впервые.
Пора за девчонками. Мне еще кучу барахла из летающего дома выкидывать. Вот зачем нам там холодильники и газовые печи?
Глава 6
…и быстро ехать
— Подогрейте чаю!! По-жа-луй-ста!
Кто-то, сидящий на этаж выше меня, тяжело вздыхает, смачно сплевывает в окно, выбрасывает в лес, пролетающий под нами, затушенный тем же харчком окурок, а потом тяжелым голосом говорит: «Сейчас…». Таким, заколебавшимся.
Дом, несмотря на то что китайский, построен очень хорошо. Мощные стены, крепкий, ничего не скрипит, побелка на голову не сыпется. Правда, почему-то окно в ванной. Я саму ванну давно выкинул, определив комнату как курилку, поэтому сижу тут и смолю, зеленью любуюсь. Даже не один.
— Слышь, — говорю я в свою очередь отирающемуся рядом Салиновскому, — Пора это ваше блондино-узбекское иго закруглять. Сколько можно уже мужика за чаем гонять? Летим всего час, они пятый раз просят.
— Так в напёрстке остывает моментом же, — бухтит Салиновский, отводя глаза, — пару глотков сделают и всё.
— Паша, — поворачиваюсь я к нему, — Мы не на прогулке…
— Да? — внезапно в голосе худощавого блондина слышится вызов, — А где мы, Витя? Ты ничего не забыл? К примеру, рассказать мне и моим женам, во что вы нас втравили? Спросить, хотим ли мы лететь с вами, помогать вам? Почему мы здесь? Почему я здесь?
Отворачиваюсь от унылого однообразного вида за окном летящего впереди дирижабля здания, затягиваюсь сигаретой, и смотрю на своего друга. Молча. Он на меня, с тем же вызовом в глазах. Он хочет знать. Хорошо.
— Ты здесь, и твои жены здесь, Паша, потому что вам страшно. Поэтому вы сунули голову в песок и доверились нам, а когда дело запахло жареным, ты начал задавать вопросы…
— Нет, Витя, я не слепой, — мотнул головой Салиновский, — Вопросы я сейчас задаю тебе потому, что куда-то пропала баба Цао и Викусик. И я, Витёк, что-то очень сомневаюсь, что их послали в опасное место! Скорее наоборот! И вот, они там, а мы здесь! Почему?!