Дяденька, спаси нас!
Шрифт:
– Вы и от жены отказываетесь, и от радости? Может, вы заболели? – удивлённо воскликнула Зоя. – Давайте я вам помогу?
– Я сказал, заткнись! – рявкнул Ермишин, явно теряя терпение. – Капризничать с матерью будешь!
– Я просто хотела… - терпеливо пытается объяснить Зоя; Феликс снова обрывает:
– Чего бы ты там ни хотела – перебьёшься! Иначе отдам тебя обратно твоему отчиму – хочешь?
Зоины губки задрожали от обиды; но она не расплакалась, только грустно посмотрела на Ермишина и спряталась за меня.
– Феликс, не надо с ней так, - тихонько попросила я. – Я
– Вот поэтому она у тебя и распустилась, - осклабился гад Ермишин. Кто бы другой мне что сказал про моего ребёнка! Но я была слишком ошеломлена сейчас: моим открытием предательства мужа; стремительной, неудержимой влюблённостью в «Майка Хаммера», которой я совершенно не в силах была противостоять, как ни старалась… Кроме того, я понимала, откуда ноги растут. Та ситуация в его семейной жизни, которую парой скупых слов обрисовал наш знаменитый частный детектив, если не оправдывала, то хотя бы объясняла такое его поведение. Должно быть, удар был силён… и боль, которую он пережил, – тоже сильна. Потому что в отличие от меня он, видимо, сильно любил эту свою… Евгению Лунёву.
Почему-то сейчас это волновало меня гораздо больше, чем то, что Ермишин про их с Сергеем совместные козни способен откопать.
– Феликс… - робко предложила я. – Может быть, поговоришь с бывшей женой начистоту? Ты же знаешь этого человека, вы с ней были близки. Вдруг она и так тебе всё расскажет?
Ермишин посмотрел на меня, как на полную дуру.
– «Этот человек», с которым мы, как ты выразилась, когда-то «были близки», предал меня самым подлым образом. Никакие разговоры и контакты между нами невозможны. Пожалуйста, не указывай мне больше, в каком ключе действовать, - хмуро сказал Ермишин, тут же пряча от меня какие-то листки, которые увлечённо рассматривал.
– Я не указываю! Могу я просто внести предложение, посоветовать что-то?
– И от советов воздержись. Может, ещё начнёшь советовать, как мне тебя трахать?
– Ну что ты, - кротко сказала я. – Кто я такая, чтобы советовать да поучать, как меня трахать.
С раздражённым нетерпением дождавшись, пока я уложу вечером Зою, Ермишин в первую же нашу ночь у него потащил меня в постель. Я немного волновалась: вдруг он был прав насчёт того, что я способна испытать оргазм в одной-единственной позе. В конце концов, до этого у меня никогда не получалось с мужчиной… только с собой, а ещё во сне. Я как будто ничего не чувствовала, тело не откликалось.
Зато теперь оно жадно стремилось компенсировать все удовольствия, которые, оказывается, прошли мимо; я восторженно принимала всё, что грубиян Ермишин делал со мной в постели, распластав под собой и вколачиваясь в меня, просто как Хаммер – неспроста эта фамилия переводится как «молоток»; но стоило только нам оторваться друг от друга, чтобы перевести дух и, может быть, подумать о продолжении, как мы услышали Зоино жалобное:
– Мама! Мамочка! Мне страшно!
Феликс скривился. Да, похоже, он и впрямь ненавидит детей… и это станет большой проблемой, если мы выйдем за рамки просто секса, как сейчас.
Впрочем, с чего я решила, что он за эти рамки планирует выходить?
Как раз наоборот – он всячески давал понять,
Я сделала было попытку подняться, но голова закружилась, и я беспомощно упала обратно:
– Не могу… Боже… что ты со мной сделал?
– Ну, перебьётся, подождёт, - спокойно ответствовал Ермишин, вылезая из постели. Я беспомощно следила за ним; он оделся и, к моему ужасу, с самым суровым видом направился на Зоин зов.
– Не надо! – попыталась остановить я, но Феликс выругался:
– Зато больше не будет орать ночами, бляха-муха.
– Ой… я звала маму, - запищала моя девочка.
– Звала маму – а пришёл я, - жёстко отрезал Ермишин. – В жизни так часто бывает, что желаемое не получаешь. Привыкай, малышка.
– А ты - что ты хотел, но не получил? – мгновенно зажглась интересом Зоя, впервые обращаясь к нему на "ты". Я поняла, что нужно срочно спешить ей на помощь; как вдруг заметила, что у Ермишина мигает экран рабочего телефона, поставленный на ночь на беззвучный режим. Имя на экране не высветилось – только цифры.
– Феликс, кто-то звонит! – крикнула я; была почти полночь – наверное, это по работе, раз звонят не на личный номер.
Ермишин подошёл и взял трубку; отворачиваясь от меня, тихо сказал:
– Так. Я не понял. Лунёва – ты, что ли?
Глава 9. Феликс. «Ненавидий» в запутанной истории.
– Ну что? – в тревоге спрашивает изменившимся голосом Кристина, чуть только я отключаю телефон после короткого разговора.
– Ничего. Попросила встретиться завтра. Сказать что-то хочет.
– И ты согласился?
– Согласился, потому что это может быть связано с нашим делом. Она сказала, это по работе, больше ей не к кому обратиться, полицию впутывать не хочет.
– Феликс, можно спросить… - мямлит Эрдман, совсем как маленькая, в нерешительности покусывая губы. – А у тебя… ещё… к ней...
– Нет, - сухо отрезаю я. – Уже нет. И я просил никогда этой темы со мной не касаться.
Чтобы и самому забыться поскорее, я подминаю Кристину под себя. Пригвождаю и принимаюсь за красивое тело так грубо и жёстко, что она моментально улавливает моё скверное настроение – во мне всколыхнулись отвратительные воспоминания, я озлился, готов сорваться. Чудесная любовница-клиентка тихонечко попискивает, просит:
– Пожалуйста… помягче… мне же с тобой так хорошо…
– Если ты считаешь, что меня это разжалобит или растрогает, - ты ошибаешься, - сурово обрываю я прежде, чем успеть признаться самому себе: растрогало-таки. Эти слова – «мне с тобой так хорошо» - я вообще не припомню, слышал ли когда-нибудь. И мне в самом деле становится легче – даже удаётся заснуть, несмотря на неприятный звонок и назначенную на завтра не менее неприятную встречу.
Но уже собираясь днём встретиться с Лунёвой, понимаю, что пакостное настроение возвращается. Я давно живу, ни на кого не оглядываясь, и не беру на себя труд скрывать своё недовольство. Эрдман умница – научилась по моей роже предугадывать, когда может воспоследовать взрыв, поэтому даже не суётся ко мне; но не успевает остановить Зою, которая с утра прямо-таки жаждет общения.