Дядя Зяма
Шрифт:
— Это ведь идет Зямин зятек.
— Нефтепромышленник.
— Дин-дин-дин!
— Алеф пуд карасин!
Больше всех прочих уличных мальчишек отличилась компания сирот. Они, эти сироты, учатся за общинный счет [174] , их прозвали «малолетками». Они носят коричневые капоты из чертовой кожи с бархатными воротничками и разрезом от зада до земли. В городе их знают как самых бесстыжих и наглых пакостников и самых больших мастеров изводить людей. Они насели на Мейлехке Пика: провожали и встречали его повсюду новеньким, с иголочки «мишебейрехом», который они сочинили в его честь. Никогда в жизни Мейлехке Пик не слышал ничего подобного. Если бы это было не о нем, он бы, наверно, и сам получил большое удовольствие. Но, к несчастью, имелся в виду именно он со своим «пудом карасина».
174
То
Как правило, эти «малолетки» делились на два голоса. Устраивали из этого «мишебейреха», так сказать, дуэт, который потом сливался в единый хор.
Завидев идущего Мейлехке Пика, один из «малолеток» начинает хриплым голосом, изображая реб Исроэла-габая. Прищуривает глаз и торжественно затягивает:
— Ай, ай, ми-шебейрех Гомон ве-Кейрех гу йеворейх эс реб, реб, реб… [175]175
Тот, Кто благословил Амана и Корея, благословит и господина, господина, господина (др.-евр.). Аман — отрицательный персонаж библейской книги Есфирь, фаворит персидского царя, злодей, хотевший погубить всех евреев. За свои интриги был повешен. Корей — левит, возглавивший в пустыне бунт против Моисея. В наказание был заживо поглощен землей (Бемидбар [Чис.], 16). Здесь использован типичный прием фольклорной пародии: имена праотцев заменены на имена злодеев.
Здесь и далее приведенные отрывки из пародийного «мишебейреха» состоят из смеси древнееврейского, литвацкого диалекта идиша и русского, поэтому возможен только подстрочный перевод.
То есть: ай, Всевышний, благословивший Амана и Корея, пусть благословит реб… реб… реб…
Второй «малолетка» отвечает басовитым голосом реб Ехиэла-хазана:
— Эс реб Мейлех береб Меер, А грейсер дреер [176] .Первый снова спрашивает:
— Баавур шенодер?То есть: потому что он обещал?
Отвечает второй:
176
Господина Мейлеха, сына господина Меера, большого жулика (др.-евр./идиш).
И снова первый спрашивает с гнусавым напевом:
— Баавур зе йево-во-во-ре-х ей Ад-ней? [178]То есть: чем же за это пусть бла-бла-благословит его Всевышний?
Отвечает второй басом:
177
Орех без ядра и два горшка клейстера для польского костела (идиш).
178
За это благословит тебя Всевышний (др.-евр.).
И все подхватывают хором:
— Вейоциегу меострог леострог, вемеарестантске роте, лекаторжне работе [180] .179
Коробочкой
180
И пусть его таскают из острога в острог и из арестантских рот на каторжные работы (смесь др.-евр. и русс.).
Пищит начинавший:
— Шрей аф ди цейн! [181]Отвечает хор очень медленно и душевно:
— Венейма-а-ар о-о-омейн!А теперь спрашивается: можно ли выдержать такой «мишебейрех»?
Мейлехке Пик и его тесть Зяма не выдержали.
Одаренный зятек
Пер. М. Рольникайте и В. Дымшиц
181
Кричи от зубов (то есть от зубной боли) (идиш).
Несчастный мишебейрех с пудом карасина — это было только начало. Удачной покупке, которую Зяма отхватил на рынке женихов, еще предстояло себя проявить.
Спустя несколько дней после мишебейреха Зямин сват, реб Меер Пик, засобирался в Киев. И походя несколько раз намекнул дяде Зяме, что хочет поговорить с ним по определенному делу. Что это за «определенное дело»? — ну, сейчас он ничего определенного сказать не может, потому что… ждет определенного письма из Киева, ждет не дождется. Письмо должно не сегодня завтра прибыть от определенного человека. И этот определенный человек… В общем, видно будет!
Зяма-скорняк терпеть не мог таинственности.
— Где секреты, — говаривал он, — там и наветы [182] .
И однажды, оставшись с реб Меером Пиком с глазу на глаз, Зяма прижал его к стенке:
— В общем, сват, говори, не стесняйся! Мы с тобой свои люди.
И киевский сват с круглой плешью начал с многочисленными намеками и подмигиваниями излагать. При этом он таинственно закатывал глазки, как и положено умному горожанину, который хочет обдурить хитрую деревенщину. Короче говоря, поскольку теперь у него есть определенное дело, поскольку он выторговал определенный товар за полцены, и поскольку в этом определенном деле у него есть определенный компаньон… Тс-тс-тс! Теперь он может выложить правду: этот компаньон — Кац. Носн Кац! Не слышали о Каце? Странно, кто же в Киеве не знает реб Носна Каца? Известный купец и маклер… Именно от него он ожидал определенного письма и наконец получил его. Так вот, на этом деле они оба, он и Кац, надеются заработать определенную сумму… Определенную часть платежа они уже внесли…
182
Фун сейдес шмект мит фалше эйдес (литвацкий диалект идиша) — От тайн пахнет лжесвидетельством.
— Простите, сват! — говорит Зяма, сытый по горло такой разговорчивостью. — Зачем вы об этом рассказываете, то есть зачем вы об этом рассказываете мне?
Сват сразу заговорил короче и суше. Зачем?.. Сейчас он скажет. Он думает не о собственных делах. Он думает о деле для детей… Приданое не должно лежать просто так. Приданое в десять тысяч рублей серебром может приносить хороший доход, пока дети будут… Пока дети будут жить здесь.
— Дети — здесь? — насторожился дядя Зяма. — Что значит «дети — здесь»? Ведь договаривались, точно договаривались, что вы забираете детей с собой в Киев и даете им обставленную квартиру, вы — даете. И берете Мейлехке в свое дело компаньоном. А приданое пока лежит под проценты. Потому что в наличных у вас, реб Меер, нехватки нет… Так откуда взялись «определенное» дело и «определенный» компаньон?
— Мой Мейлехке совсем еще ребенок, — прикидывается простаком Меер Пик и поглаживает круглую плешь. — Я рассчитывал, что несколько… несколько лет он проведет здесь, пока я улажу определенные дела и вложу определенную сумму…
Короче, из дальнейшей беседы Зяма понял, что киевский сват с плешью, как у ксендза, уже начал его надувать… Что в Киеве для Мейлехке и Гнеси нет никакой «определенной» меблированной квартиры, никакого «определенного» дела тоже нет, а до настоящего богатства Мееру Пику так же далеко, как ему, Зяме, до хасидского благочестия. Зяме стало ясно, что сват — человек разорившийся, живет в долг и под расписку и, пожалуй, сам бы остался у кого-нибудь на содержании… Он только надеется, что с «определенной» суммой денег, то есть с приданым, он затеет новые «определенные» дела, и собирается когда-нибудь потом, через «определенное» время, вызвать молодоженов к себе.