Дьявол на испытательном сроке
Шрифт:
— Тебе заняться нечем? — сердито бурчит Агата. — Инструктаж читай!
— Ой-ой, — Анна хитро улыбается, — не дуйся, я просто смертельно завидую. Меня бы кто так… Всю ночь… Да еще и чтоб я столько орала…
— Целое общежитие парней, а ты никого на ночь не нашла? — с иронией уточнила Агата.
— Бесы… — брезгливо морщится Анна. — Это же все равно, что с девственниками…
Агата чувствует, как стекленеет её взгляд. Пытается не думать, что у Генри могут быть похожие мысли. Ему это не важно. Не важно же?
— Не напрягайся так, — фыркает Анна, — ему-то точно плевать,
— Это ты с чего вообще взяла? — огрызается Агата. Почему-то не так бесит, что Генри легко понимает, о чем она думает.
— Ну, вообще он сам сказал, — ухмыляется Анна, — вчера, когда я ему предлагала покувыркаться. Сказал, что шлюхи его не интересуют.
Агата почти не слышит окончание фразы. Будто сквозь вату. Лишь спустя минуту доносит до мозга информацию. Он отказался… Можно выдохнуть.
— С ума сойти, какая сила чувств, — восторженно ахает Анна, — черт возьми, я ему даже теперь завидую.
Агата смотрит в одну точку и пытается выдохнуть. Это суккуба. Похоть у них — основной компонент греховного голода. Для них подобные вещи в норме вещей… Как там Генри про них утром говорил? Только и умеют, что ноги раздвигать за клок души? Грубо. Но сейчас, кажется, именно этого цинизма Агате не хватает, чтобы относиться к словам суккубы спокойно. Все равно мысли о том, что, в отличие от неё, Анна вряд ли в постели настолько бестолковая. Агата — этакая просроченная девственница, у которой нет ни девственности, ни мало-мальской сноровки. И да, Анна — красивая. Нереально красивая. Саму себя Агата может, в принципе, охарактеризовать симпатичной, но не более.
— Расслабься, малышка, — ласково улыбается Анна, — правда. Я тебе не соперница, у него и в мыслях нет никого кроме тебя.
В это хочется верить. Ужасно хочется верить. Так, почему она вообще отвлекалась? Немедленно читать! Права Поручителя демонов… «Поручитель имеет право выступать сопровождающим курируемого им работника штрафного отдела в смертный мир, даже в случае, если вышеупомянутый сотрудник не получил разрешения на подобную деятельность. Ответственность за то, что вверенный под попечение Попечителя работник окажется перед лицом искушений смертного мира, а также возможная опасность возлагается…»
— Почему я, а? — вдруг спрашивает Анна. Агата поднимает на неё взгляд.
— Я понимаю, почему он, — Анна тыкает пальцем в сторону пустого стола Генри, — он тебе нравился…
— Тогда дело было не в этом, — обрывает Агата, — я не думала о нем с такой стороны тогда.
— Совсем? — с сомнением уточняет Анна.
— Да, — наверное, это даже правда. Агата сейчас уже не очень и уверена. Хотя просто находить мужчину привлекательным же не одно и то же, что видеть в нем любовника.
— Ладно. Допустим. Хотя… Вы же были знакомы, да?
— Ну да, — Агата кивает.
— Меня ты совсем не знала, — Анна барабанит пальцами по столу, — совсем. Но молилась. Почему за меня?
— Ты похожа на мою сестру, — без особой охоты отвечает Агата.
— Твоя сестра тоже любит пользоваться вниманием мальчиков?
— Нет. Она сейчас примерно того же возраста, что и ты, — Агата не хочет говорить
— Родинки… — Анна хмыкает. — Тебя чуть не сожрали эти родинки…
— Да брось, суккубий яд вымолят за четверть дня, — отмахнулась Агата.
— Ты блаженная, — Анна с осуждением качает головой, — у суккубьего яда много побочных действий. И мы, к слову, не распространяемся — каких именно… Так что в следующий раз, пожалуйста, не суйся на Поле без хлеба и нательного креста. А то не будет у меня перед глазами такого чокнутого примера для подражания.
Агата не успевает возразить, что из неё не выйдет пример для подражания, не успевает сказать, что наверняка следующий раз на Поле у неё произойдет не скоро, не успевает и спросить про побочные действия яда суккубов, потому что именно в момент, когда она открывает рот, — в кабинет заходит Генри, и становится уже не до таких дурацких вопросов. Есть и важнее дела.
— Ну как? — осторожно спрашивает Агата, пытаясь прочитать что-нибудь на лице Генри.
— Получил допуск, — демон пожал плечами, будто и не зубрил лихорадочно инструктаж ищейки прямо за столиком во время завтрака, и не ворчал, что после бессонной ночи запоминается хуже.
— Это нужно обмыть, — улыбается Агата и выбирается из-за стола, — я схожу за кофе…
Кофе можно взять у дежурного секретаря. Когда Агата возвращается — Анны уже в кабинете нет, а Генри сидит за своим столом и, коварно улыбаясь, покусывает карандаш.
— Где Анна?
— Вышла погулять, — непроницаемо улыбается демон. Прямо вот совершенно невинная у него физиономия, даже не верить стыдно.
— На кой черт я тащила три чашки? — возмущенно уточняет Агата.
— Ты запасливая? — ухмыляется Генри.
— Я тебе вчера сказала — нет, — недовольно бурчит Агата, — я не буду в кабинете…
— Что не будешь? — Генри строит ничего не понимающую физиономию. — Ты не разрешишь мне тебя поцеловать, да? Неужели ты этого боишься?
Это ловушка. Провокация. Причем настолько неприкрытая, что аж стыдно в неё попадаться. Но сложно не ответить на этот вызов. Потому что уж что-что, а поцелуев она не боится. Неужели она не сумеет сказать «нет», если он вдруг начнет её раздевать? Разве это ей не по силам?
Агата оставляет кружку Анны на её столе.
— Ты вообще кофе будешь? — уточняет она. — А то я могу и сама твой выпить…
— Это что еще за бунт такой, женщина? — демон ухмыляется, будто угрожающе скрещивая руки на груди. — Разумеется, я хочу кофе, сейчас же. И не вздумай его от меня унести, если еще хочешь, чтоб я не употребил тебя на закуску.
— Стра-а-ашно, — Агата округляет глаза, дурачась, подходит к его столу, — сжалься, о демон.
— Иди сюда, тогда, может, и сжалюсь, — Генри тянет её к себе, и совершенно ясно, что он хочет совсем не кофе. Он утыкается носом в её живот и молча дышит, будто пытаясь запастись её запахом впрок. Агата аккуратно ставит чашки на стол, нежно касается пальцами его волос. Он стягивает их довольно плотно, зарыться пальцами в них не получается, но даже просто гладить его по голове — уже безумно приятно.