Дьявол начинает и...
Шрифт:
– Неглупый совет, - сообщил мне возникший за спиной Дамиан.
– Ты чего так перепугалась?
– Не ожидала тебя увидеть. Здесь, - добавила минутой позже.
– Ты о своих словах, что идешь домой, а не в полицию?
– ехидно уточнил Дамиан.
– Ну что, помогли тебе друзья? Поверили в идею с Демоном?
– Я и сама в нее не верю.
– Врешь.
Я попыталась самоуверенно улыбнуться и с вызовом посмотреть на Дамиана, но вовремя вспомнила, чем это мне грозит. Тем более, и смысла отрицать
– Вру. Придется самим ловить демонов.
– Не демонов, - мои слова посмешили Дамиана.
– Очень сомневаюсь, что смертные в состоянии поймать кого-то из Высших. Будем ловить заклинателей. Пойдем в машину, обсудим план.
Я кивнула и пошла вслед за Дамианом. В очередной раз спрашивая себя, что я знаю о своем спутнике. Человечество смертно, но люди моего возраста (а Дамиан вряд ли старшее меня больше, чем на десять лет) редко вспоминают об этом.
Дамиан открыл машину и галантно помог мне сесть в середину. Глядя на его безэмоциональное лицо, я с неожиданной ясностью осознала: "Ни черта я о тебе не знаю!"
Десять лет назад...
– Отдай фотку!
– без предисловий начал Сашка, подойдя к мерзавке-Верке. Странно, он ее ничуть не испугался. Впрочем, на сей раз я и сама чувствовала себе уверенней (стоя у Сашки за спиной).
– Она моя!
– Как твоя?!
– от злости я даже вышла из-за сашкиной спины.
– Ты ее у меня отобрала. А ну, по хорошему верни!
– По-хорошему?
– переспросила Веерка.
– Давай лучше, по-плохому!
– миг, вспыхнула спичка, а вслед за ней фотокарточка.
– Мамочка! Мама!
– я выхватила горящий снимок. Тотчас завопила от боли.
– А-а!
Веерка лишь рассмеялась.
– Смотри, как хорошо горит.
– Нет! Нет!
– я ладонями начала заглушать пламя.
– Ну, я тебе...
– Сашка поднял на Веерку руку, но ударить...
– Что здесь происходит?
– в проеме комнаты возникла воспитательница.
– Она... Я... И тогда...
– я не смогла вымолвить ни одного связанного предложения. Только и прижимала к себе наполовину сожженную фотку. Только одно и понимая: еще несколько секунд, и у меня бы не осталось и этого обгоревшего кусочка. Один пепел да попеченные от сбивания огня ладони.
Вера первая пришла в себя.
– Они надо мной издевались!
– взвизгнула она, бросаясь к воспитательнице.
– Грозились сжечь! Вон даже спичка валяется и коробок полупустой. Они его на улице нашли. Я видела. А сегодня вон мне угрожали, чтоб я про их находку не рассказывала. Я бы все равно не молчала!
– Это неправда!
– твердо заявил Сашка, но воспитательница его не слушала.
– Ах вы, паршивцы! С тобой я потом разберусь, - она зло кивнула мне и схватила Сашку за волосы.
– А ты иди-ка сюда!
А потом я писала Сашке десятки записок с извинениями. Видеться нам запретили. Веерка напридумывала, что мы едва ли не весь интернат хотели сжечь. Сашку выставили зачинщиком, про меня как-то забыли. Уж лучше б, вместе ответили. А так я чувствовала себя предательницей. Виновата-то я, но за меня отдувается другой.
***
– Ты думаешь, это случится сегодня?
– мы с Дамианом снова воротились в точку так называемой гармонии, оставили на стоянке машину и теперь медленно прогуливались вблизи тополей. Время пуха давно прошло. Теперь ничего не лезло в нос и глаза, заставляя бесконечно чихать.
– Убийства? Вряд ли.
– Почему?
– не поняла я.
– Если проблема в свидетелях - в нас... То мало ли, почему очередная парочка выбрала это место для своей прогулки. Ты же сам сказал, ритуал проведут под утро. До того времени мы отсюда уберемся. Или, что вероятней, спрячемся.
– Слишком мало времени прошло с прошлого убийства. Пока слишком рано.
– Тогда почему мы здесь? Не логичней ли приехать завтра или в другой день, когда придет срок?
– Я не уверен, в личностях здешних вызывателей. Если это простые люди, то вряд ли они так хорошо знают, что нужно делать, - презрительно высказался Дамиан.
– Они могли как угодно извратить ритуал.
Я сдержала рвущийся наружу вопрос: "А откуда ты об этом ритуале так хорошо знаешь?". И перевела разговор на другую тему. Кивнула на развалины - фундамент с несколькими домами-оболочками.
– В одном из этих домов когда-то жил великий музыкант. Многие свои произведения он посвятил нашему городу. Говорят, любил его очень, - то же самое я рассказывала туристам с детьми несколько дней назад.
– Понятное, жил он там задолго до пожара, что уничтожил весь внутренний облик дома.
– Познавательно, - безразлично протянул Дамиан и коснулся моего плеча.
– Да ты замерзла. Твой музыкант не от простуды умер? Тут достаточно холодно.
– Понятия не имею, я даже имя мэтра вот уже несколько дней вспомнить не могу, если я его вообще хоть когда-то знала. История - не мой профиль. Катькин. А я далеко не все из ее рассказов запомнила, - я вздохнула. Вот только сожалела я не о раннем склерозе, о Катьке.
– Как ты думаешь, она еще жива?
Дамиан молчал.
Я резко остановилась и с вызовом посмотрела на него.
– Неужели ты не можешь сказать: "Я уверен", или "Думаю, да". И совершенно не важно, правда это или нет!
– Я не люблю лгать, - отрезал Дамиан.
– Это не ложь. Ты не можешь знать наверняка, никто не может!
– я повернула назад, возвращаясь к машине. Только на стоянке объяснила.
– Мне действительно стало холодно, открой, я достану куртку!