Дьявол в бархате
Шрифт:
— Как много тупости даже в самых проницательных мужчинах! — воскликнула она. — Станет ли любая женщина, посланная купить яд, давать правильное описание пославшего ее? Если она и описывает кого-нибудь, то с целью навлечь подозрение на невиновного! Надеюсь, эту… не хочу называть ее по имени… высекут как следует!
Эти слова сменила затяжная пауза.
— Джордж, — заговорил Фентон, — мадам Йорк делает дураков из нас обоих. Нам лучше уйти.
Джордж открыл дверцу кареты, неуклюже шагнул на ступеньку и прыгнул вниз. Рядом с каретой он увидел молчаливую группу людей. Впрочем, толпа никогда не останавливала кареты и не била камнями стекла, если внутри сидела хорошенькая женщина, а просто пожирала ее глазами, не причиняя никакого вреда.
На ресницах Мег вновь блеснули слезы.
— Это прощание, Ник, — сказала она Фентону. — Ты, конечно, понял, что я солгала, говоря, что должна задержаться еще на одну ночь, чтобы собрать вещи. Вечером ты уже не найдешь меня в своем доме.
— А я никогда не перестану думать, — ответил Фентон, — что ты — Мэри Гренвилл.
Он склонился, чтобы поцеловать ей руку, но неожиданно обнаружил, что целует губы, упершись коленом в бархатную обивку сиденья. Когда Фентон вырвался из ее объятий и встал на ноги, ум его снова был в смятении. Однако он скользнул вниз на ступеньку и соскочил на землю.
— Если ты будешь нуждаться во мне, в чем я не сомневаюсь, — шепнула Мег, высунувшись из окна, — то ты узнаешь, как меня найти. Ибо ты и я связаны воедино!
Фентон скомандовал кучеру, пока Джордж отгонял зевак. Хлыст возницы щелкнул, тяжелая карета дрогнула, но не могла двинуться из-за стоящих впереди людей. Джордж и Фентон, стараясь не задеть никого ножнами, стали пробираться сквозь толпу.
— Ник, — буркнул Джордж, глядя на мостовую. — Она любит тебя.
— Нет! Выслушай меня. Во-первых, мне не нужен никто, кроме Лидии. Во-вторых, ты не знаешь Мег. Выполняй ее капризы, давай ей деньги, дари драгоценности, платья и безделушки, и она полюбит тебя тоже!
На лице Джорджа надежда боролась с недоверием.
— Ты и впрямь так думаешь?
— Конечно! Кроме того, мне не понравилось упоминание об этом капитане Дюроке, которого Мег охарактеризовала, как «состоявшего в личной охране французского короля».
Рука Джорджа вцепилась в рукоятку шпаги.
— С тобой, — продолжал Фентон, — она окажется в хороших руках. Но тебе не следует спешить, Джордж! Она уедет из моего дома сегодня вечером — раньше, чем я думал. Ты должен прийти туда, говорить смело и не заикаться, иначе ты ее потеряешь. Ну что, дружище, попытаешь счастья?
Джордж несколько секунд колебался, затем поклялся сквозь зубы, что наберется храбрости и сделает, что сказал ему Фентон.
— Отлично! Теперь, пожалуйста, расскажи мне, что произошло в Аллее Мертвеца, когда я… потерял память?
Джордж поведал ему обо всем коротко, но ясно.
Фентон, моментально анализируя и раскладывая по полочкам все обстоятельства, понимал, что ему грозит страшная опасность.
Они были в лавке аптекаря, который сообщил им описание Мег, данное ему Китти. Джордж рассвирепел и набросился с угрозами на аптекаря, а Фентон, всего час назад абсолютно хладнокровно выяснявший запутанные отношения со слугами, внезапно рассердился на Джорджа. Сэр Ник в тот момент одержал в нем верх, полностью завладев им, когда он выглянул в окно и увидел зеленую ленту партии милорда Шафтсбери.
Однако Фентон знал, что подлинное объяснение лежит глубже. В действительности он вовсе не сердился на Джорджа. Гнев охватил его, впустив душу сэра Ника, из-за обвинения, выдвинутого против Мег Йорк. Очевидно, они оба больше любили Мег, даже если называть это чувство низменной страстью, чем могли сознавать.
Самое страшное заключалось в том, что если раньше, чувствуя пробуждение в себе сэра Ника, Фентон заставлял себя держать крышку гроба, не позволяя останкам мертвеца выбраться наружу, то теперь он ничего не почувствовал. В аптеке Фентон испытал простой приступ гнева, причем даже не такой сильный, как во время разговора с Джудит Пэмфлин и Китти Софткавер. Он хорошо помнил, как посмотрел в окно и увидел зеленую ленту, а дальше… полный провал. Прежде ему никогда не случалось терять память.
Впрочем, речь едва ли могла идти о полной потере. Подобно тому, как вдребезги пьяный на следующий день сохраняет какие-то туманные воспоминания, Фентон мог смутно припомнить худого бродягу, звон шпаг и чей-то крик: «Берегись собаки сзади!»В то же время…
Очевидно, происходило то, чего он опасался. Сэр Ник оказывался сильнее.
Его ум решительно протестовал против этого. Позволить давно умершему сумасброду проникать в его душу, возможно, на куда больший срок, чем десять минут, означало заставить дьявола довольно смеяться и, вероятно, потворствовать его намерениям. Нет, такого быть не должно!
Хладнокровно обдумав ситуацию, Фентон решил, что может победить сэра Ника, если только постоянно будет настороже. Это он и решил делать впредь. Почти в веселом настроении он последовал за Джорджем в таверну «Жирный каплун», где Джордж заказал цыпленка для себя, пирог с мясом для Фентона и кувшин Канарского для обоих.
Час полуденного приема пищи давно миновал. За длинными столами сидело очень мало клиентов, чьи силуэты призрачно вырисовывались на фоне раскаленного докрасна очага. В сумраке кровавые пятна на руках Фентона оставались незаметными.
— Джордж, — заговорил он после того, как заказ был сделан, и оба сидели, задумавшись, — я забыл поблагодарить тебя за…
— Да брось ты! — грубовато прервал Джордж.
— Не скажи! — настаивал Фентон. — Не знать, что, когда противник поднимает руку, нужно не парировать удар, а делать прямой выпад, и тем не менее выстоять три минуты против эльзасского Забияки…
— Пустое! — буркнул Джордж. — Я их не заботил. Они охотились за тобой.