Дьявол в музыке

Росс Кейт

empty-line/>

Снова дуэт из «Севильского цирюльника», который Себастьяно отрабатывал с того мига, как приехал на виллу. МакГрегор уже знал, о чём там поётся – цирюльник Фигаро учил графа Альмавиву, как замаскироваться под пьяного солдата, чтобы проникнуть к дом к Розине, в которую граф был влюблён. Себастьяно пел партию Фигаро и играл на пианино партию Альмавивы.

– Вы думаете, он сможет добиться успеха, маэстро? – спросил МакГрегор.

– У него многообещающие способности, - ответил Донати. – У него тёплый и гибкий голос, он умеет трудится, и у него есть темперамент.

– Темперамент? – уточнил доктор.

– Стойкость, целеустремлённость, тщеславие. Мужество, чтобы отстаивать своё мнение перед театрами и соперниками, скромность, чтобы иметь дело с покровителями и публикой. В сравнении с Орфео… - голос Донати смягчился, - у Орфео был более приметный голос, но не темперамент. Совсем нет.

– Che invenzione, che invenzione prelibata! – пел Себастьяно. Мысль прекрасна, нет сомненья!

– Когда-то мне это нравилось, - заметил МакГрегор, - но когда неделю слышишь это каждый вечер…

– Тише! – встрепенулся Донати. – Слушайте!

МакГрегор прислушался. Сперва в ушах звучало только проклятое «Che invenzione, che invenzione». Но потом у него перехватило дыхание. Кроме бойкого баритона Себастьяно он разобрал и другой голос – высокий и прекрасный. Кто-то пел партию тенора.

Себастьяно замолк. Остался только тенор, но лишь на мгновение. Потом всё началось снова, но уже в по-другому – пылко, маняще, томно:

Un’aura amorosa

Del nostro tesoro

Un dolce ristoro

Al cor porgera…

МакГрегор, Донати, Гримани, Карло и маркеза слушали как загипнотизированные. Себастьяно появился на террасе и встал рядом с учителем. Доктор поискал взглядом Кестреля и увидел его фигуру на балконе библиотеки – свет очерчивал силуэт. Джулиан смотрел направо, вдоль фасада виллы, в сторону южной террасы. МакГрегор понял, что пение доносится оттуда.

Un’aura amorosa

Del nostro tesoro…

– Ему всегда нравился Моцарт^[61], - тихо проговорил Донати.

– Кому? – требовательно спросил Гримани.

– Орфео, синьор комиссарио. Это Орфео.

Глава 22

Волшебство пропало. Гримани и Карло пронеслись по террасе к южной стороне виллы.

– Кестрель! Маэстро Донати говорит, что это пел Орфео! – крикнул МакГрегор.

Фигура на балконе пропала. Минуту спустя Джулиан присоединился к доктору на террасе. Он ловко запрыгнул на перила, снял с крюка на колонне фонарь и спрыгнул обратно. МакГрегор уже собирался бежать к южной террасе, но увидел, как Кестрель направился к северу, вдоль берега озера.

– Куда ты идешь?

Кестрель не ответил. Доктор нагнал его.

– В той стороне нет ворот, - запыхавшись, напомнил он.

– Он мог оставить на берегу лодку, - ответил Джулиан, - или попытать удачу, добрались сюда вплавь.

Они сбавили шаг и в свете поднятого Кестрелем фонаря осмотрели насыпь. На гальке не было лодки, не обнаружилось и пловца. На озере ещё были видны праздничные лодки, слышались смех и песни. Затеряться среди них для Орфео не составит труда.

Кестрель и МакГрегор почти добрались до пещер на северной стороне, когда Джулиан остановился у маленького, чахлого деревца на краю насыпи. В свете фонаря МакГрегор увидел полосу белой ткани, бантом повязанную на одну из веток. Кестрель быстро её осмотрел, а потом развязал и спрятал в карман фрака.

– Это что-то значит? – спросил доктор.

– Может быть. Дерзну предположить, что комиссарио Гримани тоже захочет это увидеть in situ^[62], но я не могу рассчитывать, что оно останется здесь до его прихода.

– Зачем кому-то это забирать?

– Это зависит от того, зачем было это здесь оставлять.

– Ты думаешь, Орфео убегал, но перед тем, как спрыгнуть с насыпи, остановился, чтобы привязать какой-то обрывок ткани аккуратным бантом? Зачем, чёрт побери, ему это делать?

– Мой дорогой друг, я не знаю. Возможно, его повязал вовсе не Орфео. Возможно, он побежал на юг, к воротам сада. Возможно, он пьёт кофе в гостиной виллы. Но если он сбежал этим путём, он мог оставить это в знак того, что сумел сбежать.

МакГрегор покачал головой в недоумении.

– И что нам теперь делать?

– Пройти до пещер, а потом вернуться, и узнать, не повезло ли другим больше нас. Я не вижу смысла бесцельно бродить по саду. Орфео мог временно спрятаться, но рано или поздно, ему придётся уходить – по земле или по воде, если отмести вариант, что он сдастся. Значит, нужно следить за берегом и воротами сада.

– Кажется, звучит разумно.

Краткая прогулка привела их к пещерам.

– А ты не думаешь, что он мог спрятаться там? – спросил МакГрегор.

– Так он бы сам загнал себя в ловушку. Но мы проверим.

Кестрель приподнял алые лозы и, освещая себе путь фонарём, зашёл в ту большую, круглую пещеру, что именовалась Салоном. МакГрегору уже показывали эти пещеры, но солнечным утром. Сейчас, в кромешной тьме, фонарь лишь узкой полосой прорезал мрак, позволяя видеть лишь участки покрытой шрамами серой стены. Внезапно свет выхватил бледное лицо с распахнутым ртом, и МакГрегор едва не подпрыгнул. Но это оказалась лишь гротескная голова, вырезанная в сухом бассейне у стены. Изо рта у фигуры торчала насадка, отчего казалось, что существо сейчас начнёт играть музыку.