Дьявол весной
Шрифт:
– Я никогда не болел оспой, – прервал он Пандору.
– Какой?
– Всеми.
Её глаза стали огромными.
– У вас они все?
– Нет, чёрт возьми, – Габриэль замолчал и наполовину отвернулся. Он начал резко кашлять, его плечи задрожали. Он поднял руку и прикрыл глаза, с ужасом Пандора подумала, что Габриэль плачет. Но в следующий момент она поняла, что он смеётся. Каждый раз, когда нахал бросал взгляд на её возмущённое лицо, у него начинался новый неудержимый приступ. Ей пришлось подождать, раздражаясь от того, что она стала объектом веселья, пока он изо всех сил пытался взять себя в руки.
В конце концов, Габриэлю удалось
– Я не болел ни одной из них. И существует только одна разновидность.
Волна облегчения смыла раздражение Пандоры.
– Тогда почему у неё так много разных названий?
С последним неровным вдохом смешки затихли, и он протёр влажные внутренние уголки глаз.
– Англичане начали называть её французской оспой, когда мы воевали, и, естественно, они вернули любезность, назвав его английской. Я сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь называл её баварской или немецкой, но если бы это кто-то и сделал, это были бы австрийцы. Дело в том, что у меня её нет, потому что я всегда предохранялся.
– А это что значит?
– Профилактика. Нутро Овна [3] , – его тон стал слегка язвительным. – Французские письма, английские шляпы, бодрюши [4] . Выбирайте на свой вкус.
Пандору озадачило французское слово, оно смутно что-то навеяло.
– Разве бодрюш - это не материал, который производят из эээ... овечьих внутренностей... а потом используют для изготовления воздушных шаров? Какое отношение имеет воздушный овечий шар к предотвращению оспы?
3
Viscera of ovis aries. В 19 веке и ранее презервативы делались из внутренностей животных. Чаще всего их изготавливали из кишок овец, свиней, телят и коз. Стоимость презервативов тогда была весьма высокой, поэтому пользовались ими, в основном, обеспеченные люди. По этой же причине в 19 веке они довольно быстро вышли из употребления с изобретением дешёвой резины.
4
Бодрюш [фр. baudruche] – газонепроницаемая плёнка (из кишок животных); применяется для изготовления газовых баллонов дирижаблей.
– Это не овечий шар, – сказал он. – Я объясню, если вы считаете, что готовы для такого уровня познания анатомических деталей.
– Неважно, – быстро ответила она, не имея желания почувствовать себя ещё более неловко.
Медленно покачав головой, Габриэль спросил:
– Каким образом, чёрт возьми, вы пришли к выводу, что у меня французская оспа?
– Потому, что вы - отъявленный повеса.
– Нет, это не так.
– Так сказал лорд Чаворт.
– Мой отец был отъявленным повесой, – ответил Габриэль, еле сдерживая раздражение, – в те времена, когда он ещё не был женат на моей матери. Меня сравнивают с ним, потому что я похож на отца внешне. И потому что унаследовал его прежний титул. Но даже если бы я и хотел покорить легион женских сердец, чего я не хочу, у меня бы ни черта не хватило на это времени.
– Но вы знали множество женщин? В библейском смысле.
Габриэль сощурил глаза.
– Что предполагается под словом "множество"?
– Я не имею в виду конкретное число, – запротестовала Пандора. – Я даже не знаю...
– Назовите число.
Пандора закатила глаза и коротко вздохнула, дав понять, что уступает.
– Двадцать три.
– В библейском смысле, я знал меньше
– Вы были с двадцатью двумя женщинами? – спросила Пандора, отказываясь сдвигаться с места.
На его лице сменилась быстрая череда эмоций: раздражение, удивление, желание, предупреждение.
– Нет.
– С двадцатью одной?
На какой-то момент он замер, а потом в нём как будто что-то щёлкнуло. Он набросился на неё с каким-то тигриным наслаждением и накрыл её рот своим. Она удивлённо пискнула, извиваясь в его объятиях, но он с лёгкостью обхватил её руками, прижимая, к твёрдым, как дуб, мускулам. Габриэль целовал её властно, поначалу почти грубо, постепенно становясь чувственно нежным. Тело Пандоры сдалось, не дав и шанса возразить разуму, жадно припадая к каждому доступному дюйму его плоти. Твёрдость его мышц и удивительный жар, исходивший от мужественного тела, утоляли мучительный голод, о котором она до сих пор даже не подозревала. А ещё в ней вновь проснулось чувство недостаточной близости к нему, которое она испытала в прошлый раз. О, как всё это сбивало с толку, эта безумная потребность забраться под его одежду, практически под его кожу.
Её пальчики блуждали по его щекам, контурам челюсти, аккуратной форме ушей, сильной гладкой шее. Когда с его стороны не последовало возражений, она запустила пальцы в его густые, пышные волосы и вздохнула от удовольствия. Он искал её язык, дразнил и поглаживал до тех пор, пока сердце Пандоры не начало стучать от страстного желания, а по телу растеклась сладкая боль предвкушения. Смутно осознавая, что она на грани потери контроля, что либо упадёт в обморок, либо опять набросится на него, ей удалось оборвать поцелуй и, тяжело дыша, отвернуться.
– Не надо, – слабо возразила она.
Он провёл губами по её челюсти, и кожу опаляло его прерывистое дыхание.
– Почему? Вы всё ещё беспокоитесь, что заразитесь австралийской оспой?
Она потихоньку осознала, что они больше не стоят на ногах. Габриэль сидел на земле, прислонившись спиной к покрытой травой насыпи, и, да поможет ей небо, она сидела у него на коленях. Пандора в недоумении огляделась по сторонам. Как это произошло?
– Нет, – озадачено произнесла возмущённая Пандора. – Я просто вспомнила, как вы сказали, что я целуюсь, как пират.
Какое-то мгновение взгляд Габриэля ничего не выражал.
– А, вот вы о чём. Это был комплимент.
Пандора нахмурилась.
– Это могло бы сойти за комплимент, если бы у меня была борода и деревянная нога.
Борясь с улыбкой, Габриэль ласково пригладил её волосы.
– Простите за плохой подбор слов. Я хотел сказать, что нашёл ваш энтузиазм очаровательным.
– Правда? – Пандора стала пунцовой. Она уронила голову на его плечо и сказала приглушённым голосом: – Потому что последние три дня, я волновалась, что сделала что-то не так.
– Ни в коем разе, дорогая, – Габриэль слегка выпрямился и крепче прижал её к себе. Уткнувшись носом в её щёку, он прошептал: – Разве не очевидно, что всё в вас доставляет мне удовольствие?
– Даже, когда я веду себя, как буйный викинг? – мрачно спросила она.
– Как пират. Особенно, когда вы себя ведёте именно так, – его губы мягко обводили контур её правого ушка. – Моя дорогая, в мире слишком много респектабельных леди. Предложение чересчур превысило спрос. Но существует жуткая нехватка привлекательных пиратов, и у вас, похоже, дар буйствовать и баловаться. Думаю, мы нашли ваше истинное призвание.