Дьявол
Шрифт:
– Эй, смотри-ка, кто идет нас встречать, – выкрикнул Тим. – Сама старуха «Кровавая вражда»!
Рори уставился поверх обнаженного плеча ведьмы на его коленях и увидел, к своему огромному удивлению, прилично одетую в черное женщину, идущую к их столику. Ее серо-стальные волосы были зачесаны назад в такой плотный узел, что казалось, ее глаза вот-вот выскочат из орбит. Она была высокого роста, тощая, с таким суровым лицом, что Рори показалось – он в жизни не встречал ничего подобного. Оно было каменно-суровым, как скала, а глаза ее, подобные серому мрамору, смотрели из-под век без ресниц. Даже ее улыбка
– Добро пожаловать, ребятки. – Каждое слово она проговорила как отрезала. – Мама рада видеть своих мальчиков, к тому же вам повезло, вам достались две мои самые красивые девушки. Ну разве не очаровашки? А какие забавы они знают! А теперь, прежде чем вы уведете моих красавиц наверх, будьте щедрыми, друзья, и купите каждой из них рюмочку джина, чтобы у них появилось желание лучше вас развлекать, и себе по одной возьмите для пущего удовольствия.
– Этот – как дохлый угорь, – взвизгнула та, что сидела на коленях у Рори. – Тут одной рюмкой джина не отделаешься, чтобы в него жизнь вдохнуть.
Тим спустил свою даму с коленей на пол и встал, чтобы достать кошелек из кармана.
– Это по моей части, Рори, дружище. А еще я и за девку за плачу, если ты в состоянии ее переварить.
Он достал монеты из кожаного мешочка и отдал их старухе, показывая на Рори:
– Этот парень немного перебрал, мамаша. Приведи его в чувство своим фирменным напитком, чтобы он захотел твою женщину, которая так старается.
Он достал еще один шиллинг и отдал его женщине.
– Запомни, фирменный коктейль для этого парня, самый-самый фирменный.
Вскоре она вернулась с тремя кружечками джина и с бокалом побольше, который она поставила перед Рори.
– Он может показаться чуточку горьковатым, дружок, но он приведет твой желудок в порядок, и стержень твой поднимется так, что наша дорогуша Мэгги завопит о пощаде. Выпей-ка.
– Давай-ка, выпей это, Рори, – уговаривал Тим, – хотя сомневаюсь, чтобы Мэгги завопила.
– Об этом как раз и речь. – Рори поднял и осушил бокал.
Напиток был горьким и сладким одновременно и обволакивал горло, как патока.
– Давай-ка вставать, Рори. – Тим согнал Мэгги, которая, казалось, не желала ослаблять свою хватку. Он взял Рори под мышки и поставил на ноги. – Тимми тебе поможет, Рори, дружище.
Но Рори его не слышал. Он провалился в какую-то черную паутину, которая спутала его всего мягкими горько-сладкими прикосновениями, такими же, как вкус в горле. Он чувствовал руку Тима, которая старалась поддержать его, но это длилось всего короткое мгновение, после чего он провалился в темноту и уснул без сновидений пустым тяжелым сном.
– Забирай его отсюда, – скомандовала женщина в черном.
– Мне нужна помощь, мамаша. – Тим выпустил Рори из рук и позволил ему сползти на пол. – А Большая Ханна здесь?
– В данный момент она занята, но она спустится вниз так скоро, что и моргнуть не успеешь.
– Может она помочь мне с этим?
– Уж лучше она тебе поможет, чем его найдет здесь пристав.
– Тогда скажи ей, чтоб надела башмаки и пальто.
Старуха исчезла, поднимаясь вверх по лестнице. Та, которую звали Мэгги, подошла посмотреть на Рори, наклонилась и провела
– А то получилось бы, как он сказал, – вздохнула она.
Глава IV
Рори медленно дрейфовал вверх через липкую черную паутину, поглотившую его. Вспышки сознания озаряли его на мгновение, потом он снова погружался в мрачную трясину полузабвения. По мере того как мгновения сознания становились продолжительнее и чаще, он обнаружил, что обхватил себя руками, чтобы удержать тело от раскачивания из стороны в сторону. Когда он попытался переменить позу, то почувствовал боль, которая, то становясь острее, то ослабевая, заставила его тщательно обследовать свою голову. Пальцы нащупали шишку размером с голубиное яйцо. Постепенно, когда периоды просветления сознания стали еще длиннее, он почувствовал такую сильную головную боль, что совершенно забыл про паутину и целиком переключился на себя и стал ломать голову, где же это он оказался.
Когда он смог открыть глаза, липкие неокрашенные доски у головы и по бокам ни о чем ему не говорили. Медленно он повернулся, чтобы взглянуть в противоположную сторону. В сумрачной полутьме он постепенно стал различать ярусы полок, которые странным образом походили на то, на чем он лежал. Когда глаза привыкли к неясному свету, он увидел, что на некоторых полках спали люди. По крайней мере, он был не один. Вдруг доски, на которых он лежал, поехали, и он ударился о перегородку, на мгновение задержался в этом положении, а потом снова съехал на прежнее место. Свалиться на пол ему помешала предохранительная доска, прибитая сбоку.
Ему казалось, что, если бы голова его не раскалывалась и не дергалась взад-вперед, он мог бы собраться с мыслями; но одно он знал наверняка: никогда раньше он здесь не был. Тогда где же он? Ах да, он в Ливерпуле. В этом он был уверен. И он с кем-то познакомился. С кем-то по имени Тим. Тим О'Тул! Моряк! Они немного выпили, а потом вместе пошли в публичный дом. Женщина – какая-то старая несчастная шлюха – сидела у него на коленях. Должно быть, он до сих пор в этом заведении. Но если так, почему здесь спали одни только мужики и почему пол шатается и ходит ходуном?
Качка еще более усилилась, и его бросало с одного края его узкого гроба на другой. Он повернулся на спину и попытался сесть, но стукнулся о низкий потолок над головой. Головная боль от этого не прекратилась, а лишь стала еще острее, и к ней теперь примешивалась еще и тошнота, которая выворачивала его желудок, посылая спазмы кислой блевотины вверх по гортани. Он заметил, что на нем была одна только рубаха, и понял, что дополнительные неудобства причинял ему холод. Тут, несмотря на все его сопротивления, рвота, пенясь, была исторгнута изо рта, и ему было совершенно наплевать, что горячая отвратительная жижа испачкала его тело. Он был так несчастен, так обезумел от постоянной качки, жажды, так замерз, короче, так ошарашен всем происшедшим, что желал лишь конца своим мучениям, пусть даже для этого ему придется вновь погрузиться в темную паутину, из которой он выпутался. Опять его стошнило, и на этот раз ему показалось, что кишки полезли изо рта. Совершенно ослабев и не в состоянии держаться за край своей клетки, он опустил голову, и она каталась из стороны в сторону и билась о края.