Дьявол
Шрифт:
– Значит, скоро вам придется защищать его, сержант, кроме того, он должен что-то есть. Я прикажу своей служанке приготовить ему что-нибудь на обед. Нельзя же уморить его голодом, если ему следует болтаться на веревке.
– Это уж точно, нельзя, но будь моя воля, не давал бы этому негодяю ничего, кроме хлеба и воды.
– Согласна, сержант, но мы не должны забывать, что он английский пэр, не так ли? И даже в лондонском Тауэре английский пэр обладает определенными преимуществами в отношении еды и жилья. Это его привилегия.
– Его превосходительство так и приказали, миледи.
Леди Мэри сначала посмотрела на сержанта, потом осмотрела Рори с головы до ног.
– Но ведь он совсем не похож на убийцу, правда, сержант?
– Вот такие щеголи на поверку и оказываются мазуриками – душегубами. На вид невинны, но, того и гляди, всадят вам нож в бок. Вы подвергались большой опасности, оставаясь с ним здесь наедине.
Она сделала просящий жест рукой.
– Он не мог мне навредить, он же заперт. Мне просто хотелось взглянуть на него, вот и все. Теперь-то я вижу, что это было опрометчиво с моей стороны. Мы ведь никому об этом ничего не скажем, правда, сержант? Это будет нашим маленьким секретом.
– Конечно, миледи. Его превосходительство просто с ума сойдут, если узнают об этом.
– Больше этого не повторится, обещаю вам. Мое любопытство удовлетворено. А теперь я пойду наверх и прикажу служанке принести ему еду. Вы будете здесь, чтобы открыть ей дверь?
– Конечно, миледи. Я подожду.
Он открыл решетчатую дверь другой камеры и выволок стул, который поставил у стены напротив камеры Рори. Порхнув своими тафтяными юбками, прищурив глаз и одарив сержанта обаятельной заговорщической улыбкой, она вышла и стала подниматься по лестнице.
Сержант сел, отставив стул от стены, чтобы на нем было удобно раскачиваться. Разглядывая Рори, он лениво покручивал концы своих большущих усов.
– Можешь благодарить звезды за то, что вымахал таким верзилой, – хихикнул он и сплюнул на пол. – Таких здоровяков, как ты, легко вешать. Это коротышки, которые ничего не весят, вот они мучаются долго. Иной раз за ноги приходится дергать, чтоб шею им сломать. А с тобой легко справимся. Разок дернешься на удавочке – и уже будешь стоять перед жемчужными вратами или перед огненным котлом.
Рори нечего было ответить. Железная решетка, казавшаяся поначалу чем-то временным, теперь стала для него рубежом между жизнью и смертью. Уверенный в собственной невиновности, он не чувствовал страха. Теперь же страх черным змеем вполз в его душу и завладел его мыслями. Неужели они повесят его? Осмелятся ли? Они могут. Повернувшись спиной к ухмыляющемуся сержанту, который, казалось, мысленно уже снимал с заключенного мерку для гроба, Рори сел к столу и дрожащими пальцами разложил перед собой письменные
Записка Тиму! Нет, Джихью! Нет, ни тому и ни другому. Им придется писать по-английски, и записка могла попасть в чужие руки. Альмера может говорить, но не читает по-арабски. Фаял умеет и то и другое. Рори начал писать. Арабская вязь полилась из-под его пера.
«Фаял, друг мой.
Альмера объяснит, что со мной произошло, если ты еще не знаешь. Достань лошадь, скачи в Мелроуз и скажи рыжеволосому человеку Тиму, чтобы он ехал в город и захватил с собой моего слугу Кту. Скажи им, чтобы заехали на корабль и увиделись с капитаном Джихъю. Скажи капитану Джихью, чтобы готовил корабль к отплытию, запасся водой и провизией. Пусть не думает о грузе на обратный путь. Не знаю, что может случиться, но надо ко всему быть готовыми. Оставайся на корабле и скажи Тиму, чтобы он приехал сюда и увиделся со мной. Пусть он назовется моим адвокатом. Я понимаю, что Альмера любит тебя и ты отвечаешь ей взаимностью. Благословляю вас обоих. Еl mektub – mektub, мой друг».
Листок бумаги он посыпал песком, сдул его, сложил листок вчетверо. Рори повернул стул лицом к двери в камеру и заметил, что Спиггот задремал, уронив голову на грудь. Опять он услышал, как открылась дверь наверху, и на этот раз по мягким кожаным сандалиям и парандже он узнал Альмеру, которая несла ему пищу. Она проскользила по коридору, паранджа закрывала ее лицо, поднос лежал на вытянутых руках; она прошла мимо Спигготта, который открыл один глаз, потом подошел и отпер дверь; когда Альмера передавала Рори поднос, он сунул ей в руку сложенную записку.
– Быстро передай это Фаялу, – прошептал он по-арабски.
– Фаялу? – взглянула она на него в удивлении.
– Да, Фаялу.
Ее глаза смотрели на него со странным выражением поверх паранджи.
– Ты вправе любить его, Альмера.
– Мой господин и повелитель, – ответила она и поцеловала бы ему руку, если бы он быстро не отдернул ее, чтобы не заметил Спигготт.
– Эй, о чем это вы там шепчетесь? – Спигготт вытолкнул Альмеру из камеры и с шумом захлопнул дверь. – Если хотите разговаривать, так говорите на королевском английском, чтобы и я понимал.
– Просто благодарю ее, вот и все. – Рори услышал, как щелкнул запираемый замок, но знал, что он уже не один. И Альмера, и леди Мэри были на его стороне. Теперь решетка казалась ему не такой прочной, как раньше.
Глава ХL
Возможно, потому, что он хорошо выспался прошлой ночью; возможно, потому, что не переутомился физически, так как ничем не занимался в тот день; возможно, потому, что он не привык спать в одиночестве, не чувствуя мягкого прикосновения упругого женского тела; возможно, потому, что нервы у него были натянуты до предела, – он никак не мог забыть про свое затруднительное положение. Что бы там ни было, он не мог заснуть, постоянно ворочаясь на узкой тюремной койке. За временем он мог следить по ударам колокола где-то в городе, отбивавшего непрерывное течение часов глухими, металлическими ударами, которые считал Рори. Он насчитал девять ударов, потом десять, и вот теперь начали отбивать одиннадцать.